Отче наш, сущий на небесах!
да святится имя Твое;
Да приидет Царствие Твое;
да будет воля Твоя и на земле,
как на небе;
хлеб наш насущный
дай нам на сей день;
И прости нам долги наши,
как и мы прощаем должникам нашим;
И не введи нас в искушение,
но избавь нас от лукавого;
ибо Твое есть Царство
и сила и слава во веки.
Аминь.
Из толпы раздавались возгласы - молили о чуде. Учитель будто не слышал. В сопровождении близких учеников направился к селению неподалеку.
Люд валил за ним, громко рассуждая и комментируя происшествие, а также потихоньку допытываясь, кто низошел в него на сей раз - ангел какой или сам Илия, великий пророк израильский, в новое пришествие коего верили повсюду.
В толпе постоянную свиту Иисуса составляло полсотни учеников, остальные случились здесь ненароком. Ученики тогда уже образовали братство или общину - еду и достояние делили на всех поровну. Ночлегом размещались обычно неподалеку от дома, где проводил ночь Иисус, ежели не находили приюта в жилищах или амбарах у новообращенных. Небольшие рыбачьи селения не могли вместить многочисленную общину, частенько с трудом приходилось добывать и пропитание. (Только фруктов всегда было вдосталь.) Потому и явился обычай на кострище печь купленного или подаренного барана и делить поровну все, что удавалось купить или получить милостыней. Зачастую потчевались толикой плохой рыбы, бобами или горохом, иногда лепешками. Пиршества учинялись в тех редких случаях, когда равви обращал своей проповедью кого-нибудь из состоятельных крестьян.
Так ли, иначе ли, в генисаретской долине маловато было людей достаточных из-за дробных земельных наделов. Правда, пашня здесь самая плодородная по всей Палестине, да плодородие передалось и людям, а вырваться из сего circulus vitiosus {Здесь: порочного круга (лат.).} невозможно без военных бедствий.
В тот вечер многие мужчины расположились под открытым небом. Я присоединился к ним; никто не уделил мне внимания - пришельцы во множестве подобным образом вступали в братство. Общество не отличалось особой избранностью, в чем я легко убедился. Почти все здесь в некотором смысле пребывали вне общества.
Элита состояла из вольных рыбарей и двоих-троих сборщиков податей, увлекшись идеями учителя, они забросили свое непотребное занятие. А остальные слушатели - батраки, поденщики, бродяги без всякого рукомесла, нищие и, питаю подозрение, обычные воры и вообще лихие головушки, готовые на любое вероломство. Весь этот беззаконный люд был остер на язык, груб повадками, что и выступало на каждом шагу, как исконная профессия выступала на поблекших до времени лицах у многих бродивших за Иисусом женщин.