«Не краснеть, Лоя. Ты же знаешь, что всё произошедшее лишь дурацкое стечение обстоятельств.» — кричала мне моя совесть.
Но в противовес этому факту, на столе ректора лежала целая куча бумаг, которые можно неверно истолковать. И мне за одно только это стыдно. Что он обо мне подумает, когда увидит в какие я ситуации попадала? Причем, мне не всегда удавалось выходить сухой из воды. Ведь он-то не знает, что в большинстве случаев, я не виновата, просто так складывались обстоятельства. Вот правду обо мне говорят. Напасть она везде…
Вельзевул в это время, методично растаскивал самую первую папку моего дела.
— Удивительно просто. Вы даже умудрились проучиться первые полгода без происшествий?
Закатила глаза.
Да я за эти полгода из комнаты выходила только чтобы на занятия сходить. Уж очень я боялась, что меня узнают и сдадут предкам. Потом привыкла, ну и… понеслась душа.
— Как видите…
Достав какой-то листок, он начал внимательно вчитываться. Пропал минут на пять, потом поднял тяжелый взгляд на меня, заставив застыть, но так ничего и не сказал. Странный. Взял другой лист, вчитался, отложил. С каждым новым листом его глаза всё сильнее темнели, что мне категорически не нравилось. Казалось, что меня сейчас отшлепают за ту писанину, что составлял секретарь ректора. Тот ещё тип, скажу я вам.
— Меня удивляет факт Вашего присутствия в академии, адептка.
— Простите?
— По идее, Вас должны были отчислить ещё два года назад. Меня удивляет то, что прошлый ректор этого не сделал. Очевидно же, что Вы доставляете слишком много неприятностей академии.
Вот те раз.
Молчу, насупившись жду что ещё скажет.
— Вас довольно часто заставали в пикантных ситуациях. — продолжил-таки демон. — В самом первом нарушении описан случай с адептом второго курса, ныне четвёртого Рого Адески. — А-а-а. Это он про ту историю, когда парень споткнулся и снёс меня с лестницы. Как ни прискорбно признавать, тогда вся академия посчитала, что мы влюблённая парочка, потому что очухалась я в очень пикантной позе. Сверху. Уперевшись руками в грудь парня. Именно в грудь, не в рубашку, потому что та изволила потерять в полёте все пуговицы. А застукала нас в таком виде преподаватель этикета Аябина Удольфовна, как назло приукрасившая всю историю в меру своей испорченности. Я недели две ходила глаза в пол опустив. — Девятое нарушение касалось неподобающего вида. — Укор в глазах, с которым на меня посмотрел ректор, можно было ложкой есть. — Кто Вас только надоумил во время занятий срывать с себя одежду?
— Не было такого! — Не вытерпела я оскорблений на свою несчастную тушку.