Ресничками хлоп-хлоп. Качок оказался с юмором не особо дружен, а вот дружки его как раз наоборот. Заржали они капитально, а качку это очень не понравилось, и рассердился он, конечно, не на друзей, а на меня. Мужик зарычал, как дикий вепрь, честное слово, покраснел, по-моему, даже дым из носа повалил, глаза кровью налились… Да что я такого сказала? За неполную секунду я поняла, будут бить. Опыт определения, когда народ в бешенстве и надо сваливать, у меня есть. Поэтому недолго думая, плюнула я на все предостережения Юли, запрыгнула на метлу и резко взмыла вверх. Почувствовала только, как он кончиками пальцев по моей ноге скользнул. Не поймал. Зависнув над компашкой в полном офигевании, проговорила:
— Нет, это полный колобок…
— Как ты меня назвала? — взревел этот тип, и решил подпрыгнуть, чтобы меня поймать.
Я подняла метлу еще выше и уже оттуда проорала своему обидчику:
— Слушай, качок, что за самомнение? У тебя что, комплексов куча, слова тебе не скажи. При этом сам первый лезешь оскорблять. И не надо думать, что колобок — это я так тебя назвала, не заслужил быть сказочным героем.
И не дожидаясь ответа, улетела в направлении общаги. Правда, в спину мне полетели слова качка:
— Это я не сказочный, и я не герой? Да ты… — что я, он не придумал, поэтому мысль не закончил.
— Убегаешь? — прозвучало жутко. — Я тебя найду, мелкая, и тогда тебе хана.
Было, конечно, очень страшно. Даже не так, было очень-очень страшно! Что за напасть, я только поступила, я еще вещи не разложила, а неприятности уже нажила себе. Вот хоть когда-нибудь мне будет везти, или я так и буду самой невезучей ведьмочкой в нашей Грани.
Настроение упало ниже нуля. Спрыгнув на землю возле женского общежития, не смотря ни на кого, потопала искать комендантшу, пусть заселяет меня в комнату.
Комендантшу я нашла на первом этаже, она сидела и что-то перебирала на столе. Я постучала, но она была так увлечена, что и не услышала, пришлось зайти и обратиться к ней с более близкого расстояния.
Подойдя к столу, даже растерялась, тетка оказалась гоблиншей и занята она была ничем иным, как собирала пазлы.
Я покашляла для привлечения внимания, гоблинша как подпрыгнет испуганно, цепляет рукавом часть пазлов, и они летят, естественно, на пол. Немая сцена. Я смотрю на разбросанные кусочки, она смотрит туда же, после секунд десяти молчания она как рявкнет:
— Ходють тут всякие, життя с вами нету, ну натварюкала мене тута.
Диалект был интересный. Я, может, и хотела бы поразмышлять над ее говором, и ее рассмотреть, а рассмотреть было что. Тетка оказалась где-то метр пятьдесят, щупленькая, зеленая с коричневыми волосами, заплетенными в кучу мелких косичек, и на конце каждой косички были яркие резиночки, а кое-где и бусины висели. Одета она была в широкую юбку, при движении оказавшуюся штанами, и блузку. Причем, юбка была красного цвета, блузка желтая, а тетка, как я уже и говорила, зеленая — очень колоритно. Когда она двигается, бусины звенят, в глазах от цвета мельтешит. Производит она на неподготовленных впечатление яркое. При этом тетка все время двигалась, такое ощущение, что она ни на секунду не останавливается, как же ей удавалось сидеть и собирать картинки — загадка.