Кто-то кричал. Сорвав простыню с глаз, я осмелилась оглядеть свою крошечную кровать. Свет с трудом пробивался сквозь тонированное окно в стене надо мной. Скорее всего, ещё рано, мы ещё не начали двигаться. Я рада этому. Особенно, после того, как я сажусь и всё в моём животе начинает кружиться.
Застонав, я хватаюсь за свой лоб. Моя голова такая же тяжёлая, как шар для боулинга. Свесив её меж своих коленей, я чувствую грубые повязки на своих локтях, когда они касаются оголённых бёдер. Это напоминает мне о пальцах Дрездена, мозолистых и твёрдых. Как они удерживали меня всё то время, пока он наносил на мои мелкие порезы жгучий препарат.
Вытянув руку, я касаюсь одной из повязок. Он был таким нежным, таким настойчивым, когда лечил меня. Я сильно краснею, мой взгляд метнулся к занавеске над моим проёмом. Я узнаю один из разгневанных голосов снаружи, это Дрезден собственной персоной.
От его хриплого тона у меня по всей коже пошли мурашки. Требовательный - это более подходяще, чем нежный. Когда он был на мне в ванной, то ... Я трясу головой, чтобы прочистить свои мозги. Не думай об этом сейчас.
А, может, и вообще никогда.
Если бы я могла как-то это изменить.
Кто может стереть такой момент? Его мощный аромат у меня в носу, его твёрдая грудь и слабая улыбка превращали всё внутри меня в сахарную вату. НЕТ! Уф, прекрати это, Лола. Просто остановись. Поморщившись от своей слабости, я наполняю грудь воздухом. Мне стоит огромных усилий подняться на ноги, чтобы меня не стошнило.
Слабая, как старушка, я накидываю узкую синюю рубашку и вчерашние джинсы. Я не взяла собой много вещей в тур, но я и не ожидала, что придётся беспокоиться по поводу этого. В качестве потного чернорабочего, расставляющего оборудование для группы своего брата, моя одежда не имела никакого значения.
Как гитарист известной Four and a Half Headstones, что ж ... Возможно, я смогу заставить Бренду сводить меня куда-нибудь. Даже шутить не стоит о том, чтобы позаимствовать у неё что-нибудь; менеджер носила такие вещи, которые я даже никогда не думала бы примерить. А ещё эти её каблуки - просто убийцы.
Отодвинув занавеску в сторону, я напрягаюсь, чтобы расслышать продолжающийся спор. Из моего угла сложно увидеть многое. Чёткий и внятный голос Бренды звучит как сирена. - ... это самый простой выход! - воскликнула она, и похоже на то, что она притопнула на месте. – Прошлой ночью ничего бы не произошло, если бы они знали, кем она была, позвольте мне показать всем её лицо!
- Проблема в том, - рычит Дрезден, - что ты наняла мудаков, которые не знают своё дело. Даже если бы она была какой-то пьяной фанаткой, они избили её! Это, твою мать, просто недопустимо!