На тарелке красовался отварной мосол – одно из любимых лакомств. Уверенно взяв кость, Бану повернула ее над ложкой и с грохотом вытрясла костный мозг. Увидев содержимое, попросила оруженосца:
– Юдейр, спроси-ка у кашеваров, нет ли какой зелени.
Оруженосец исчез. Бансабира осторожно отодвинула желеобразное содержимое кости в сторону и вытащила из тарелки маленький, сантиметром в ширину, сверток из телячьей кожи. «Тц, – цокнула, отдергивая руку, – горячо!»
Подув, женщина стянула маленькое медное колечко, поддерживавшее крохотный рулончик, и развернула послание. Надпись была сделана знакомой рукой, киноварью: «Я близок к цели как никогда. Как быть?»
«Да если бы я знала», – мысленно ответила танша осведомителю и нахмурилась. Странно, что Рамир передал послание таким образом – через поваров или пленников ее лагеря. Надо выяснить, кто подавал еду, можно ли ему доверять сообщение, и если нет – придумать что-нибудь. Это лучше поручить Серту. А Рамиру надо дать знать, что старые способы Храма Даг оповещать друг друга о новостях много лучше. Хотя, быть может, после поражения Сциры Алой в их недавней стычке у Рамира всерьез связаны руки, чтобы связываться с Бансабирой самому?
Бану потерла висок и бросила сверток в горящую лампу. Тот зашипел остатками масла, и через мгновение над столом распространился неприятный запах – горящего жира, обугливающейся кожи, киноварных паров. Все вместе создавало возле стола тлетворную горклую вонь – и напоминало Бану о самых страшных картинах прошлого. Будто сдерживая позыв, она обхватила руками живот и согнулась, стараясь заглушить воспоминания: выжженного Гором клейма, пыток каленым железом, заживо горящих в боях людей.
– Мне жаль, тану, зелени пока нет вроде как, – ответил Юдейр, входя. – Вам плохо?! – Он кинулся вперед.
– Нет, – протянула женщина.
Оруженосец огляделся, поморщился, принюхиваясь. Поглядел на еду, на таншу, попытался сложить одно с другим и наконец выдал:
– Ох, видно, мясо несвежее! – Подхватил со стола тарелку с едой и бросился к выходу. – Я скажу лекарям, что у вас несварение.
Бансабира подняла голову, только когда полог за Юдейром опустился на место. В другой раз она бы посмеялась его соображению, но сейчас смогла только вздохнуть.
В голове вертелись мысли: и впрямь, как быть? Что делать дальше? С оранжевыми? С алыми? С Маатхасом, который не шел из головы? А еще – что делать с Улом? Он все еще в отряде Гобрия, но нельзя же так просто закрыть глаза на все. Уж в чем Вал был прав, так в том, что Улу не полагалось находиться рядом с пленниками, пока официально не войдет в число охранников тану.