Что-то легким мороком забрезжило перед жреческим взором, заставив Шиаду переливчато засмеяться:
– Боюсь, жрицы единственные из женщин, с которыми ты в состоянии разговаривать! – В глазах Шиады непроизвольно мелькнуло какое-то лукавство.
– Ты о чем? – озадачился мужчина.
– С другими женщинами до разговоров дело редко доходит.
Агравейн тоже засмеялся, опустив голову на руки, упертые локтями в колени. Он понял, что расслабился.
– Видимо, Сирины и впрямь подаровитее обычных жрецов, раз ты видишь столь многое за столь малым.
– Тебе не удастся похвалами и со мной перейти от разговоров к ласке, – без тени упрека сказала Шиада, посмотрев на мужчину.
– Я этого и не хотел. – Агравейн посмотрел в ответ, подмечая, как вновь напрягся всем телом.
– Точно, а я и не жрица вовсе, – продолжала она улыбаться. – Ладно, ты хотя бы не выказываешь этого в столь примитивной форме, как остальные. И к тому же тебе достаточно наскучили красивые женщины, чтобы ты бросался и на меня.
«Глупая», – ласково улыбнулся Агравейн в мыслях.
– А я-то думал, мы поговорим о религии, – вслух усмехнулся принц, все еще понимая, что горло сдавливает неловкость.
– Неужели женщины прискучили тебе настолько? – Девичья бровь взметнулась на светлом пленительном лице.
Агравейн засмеялся пуще прежнего.
– Это невозможно, – с трудом выговорил он.
– Что именно?
– Иметь дело с той, перед которой у тебя не может быть секретов.
– Мы не имеем никаких дел, принц, мы просто разговариваем.
– И жаль, что просто разговариваем. – Жрица едва уловимо вздрогнула от этих слов. – Ну а что? Раз ты прекрасно все понимаешь, нет смысла притворяться и играть в непонятные игры.
– Честность достойна похвалы, – заметила жрица.
– Мне этого не скрыть. – Агравейн немного отстранился, выровнялся, сидя на скамье, и пожал плечами. – Ты уже служила Иллане в Нэлейм?
– Это не имеет отношения к тебе, принц.
– Имеет. Если бы я знал это наверняка, знал бы и свои шансы на успех.
– Ты наследник короля, а я – от крови Сирин. Нет у нас шансов, кроме Нэлеймов, если храмовница дозволит.
– Кто знает, Шиада, пути Богини неисповедимы.
Надо же, это она должна была сказать ему… Какая глупая.
– И впрямь.
– А если Нелла оставит тебе участь Тинар?
– Почему-то мы говорим совсем не о религии, Агравейн, – засмеялась жрица тихонечко.
– Разве нет? Я слышал, как ты обсуждала с Растагом – кажется, его так зовут? – что лучше быть жрицей, чем одной из монахинь, вечно хранящих целомудрие в склепах, которые христиане зовут монастырями и куда они отправляют своих женщин, как ненужный товар с рынка. По-моему, ты еще сказала, что там женщинам суждено похоронить себя заживо.