--НЕ СМОТРИ НА НОЖИ, ГОВОРИ ЕМУ ТО, ЧТО ОН ХОЧЕТ УСЛЫШАТЬ--
Она хотела быть сильной, смелой, поэтому отвечала так, как ответила бы сильная и смелая девочка:
— Хорошо.
Улыбка доктора всегда становилась шире, когда она так говорила. Яэль хотела, чтобы он был счастлив. Она не хотела, чтобы следы крови на полу принадлежали ей. Каждый раз он осматривал ее кожу, светил в глаза специальной светящейся ручкой, вырывал пару волос для анализа. Когда серия вопросов и ответов завершилась, доктор Гайер взял дощечку у медсестры, стоящей в углу. Каждый раз он просматривал страницы, его темные волосы свисали на лицо, в то время как он расшифровывал записи медсестры.
— Продукция меланина устойчиво снижается… Замечены светлые пятна на коже, а также небольшие изменения в пигментации радужной оболочки объекта. Количество эумеланина также снижено, как видно по цвету волос объекта.
Они никогда не звали Яэль по имени. Она всегда была объектом. Если точнее, больной 121358ΔX.
— А это прогресс, — улыбка доктора Гайера расплылась по лицу, как будто с двух сторон его рот растягивали натяжные крючки.
Он передал дощечку обратно медсестре, повернулся в кресле к столу, на котором ровно лежали шприцы. Прямые и серебряные, как клыки, они ждали возможности ввести яд под кожу Яэль. Наполнить ее лихорадкой и страданием еще на два дня. Изменить ее изнутри. Забрать все цвета, чувства, все человеческое. Осушать, осушать, осушать, пока в ней не останется ничего. Лишь призрак девочки. Пустая оболочка. Прогресс.
ГЛАВА 2 (СЕЙЧАС)
9 МАРТА, 1956
ГЕРМАНИЯ, СТОЛИЦА ТРЕТЬЕГО РЕЙХА
Солнце выглядело, как оранжевая угроза в небе, когда Яэль вышла из квартиры на улице Луисьен — заасфальтированная артерия города, однажды звавшегося Берлином. Она слишком долго сидела у татуировщика, терпя острую боль от укола иглы и не менее острую боль от воспоминаний. Она следила взглядом за тем, как мастер накладывал последние штрихи на последнего черного волка.
Это был ее пятый и последний сеанс в этом маленьком кабинете с банками чернил и потрескавшимся кожаным креслом. Пять визитов потребовалось, чтобы закрасить цифры на ее левом предплечье. Пять визитов и пять волков. Они взвивались и выли вверх по ее руке, вплоть до локтя. Черные и всегда бегущие по ее коже.
Бабушка, Мама, Мириам, Аарон-Клаус,
Влад. Пять имен, пять историй, пять душ.
Или, другими словами, четыре воспоминания и одно напоминание.
Волк Влада обязан был быть таким же идеальным, как и остальные, поэтому Яэль решила остаться до конца. Поглядывая на часы, отмеряющие время до заката, девушка в конце концов получила великолепного волка Влада — пока это была открытая рана под бинтами, но вскоре она заживет.