И опять всё складывалось великолепно. Девушка, тоненькая, несколько бледненькая, с милыми чертами лица и доверчивыми ясными глазами, смутилась, когда их представили друг другу, присела в реверансе. Леди Леонида посмотрела на свою подопечную несколько высокомерно: девочка оказалась простолюдинкой, и было непонятно, отчего с ней такое обхождение. Она подумала, что непременно всё узнает, ведь дорога длинная, а поговорить она любит.
Потом к ним с Констанцей подошёл крупный высокий мужчина с грубым, маловыразительным лицом и небольшими въедливыми глазами. Он вежливо поклонился и представился начальником королевской стражи города Холмска, лордом Шамилом. Девушка и не подумала встать и приветствовать лорда, как полагается лицам её сословия, глубоким реверансом. Она лишь ласково улыбнулась ему, а он улыбнулся ей в ответ и его лицо, на мгновение, утратило жёсткое и суровое выражение.
Леди Леонида проницательно подумала, что этих двоих что-то связывает. Может быть, лорд нашёл себе глупую девчонку, игрушку на месяц, но почему же он везёт её в столицу? Сплошные тайны…
Первое изумление постигло её, когда подали карету и их с Констанцей пригласили садиться. Раньше такое великолепие леди Леонида видела лишь издалека. Карета, запряжённая четвёркой серых, в яблоках, лошадей, была очень красивой, изящной, имела рессоры, удобные, широкие, откидывающиеся подножки и чисто вымытые окна, прикрытые изнутри шёлковыми белыми шторами. Внутреннее убранство не уступало внешней роскоши. Стенки кареты, обшитые белым, с мелкими розочками, стёганым шёлком, прекрасно гармонировали с мягкими диванчиками друг против друга. Бархатная обивка алого цвета, маленькие подушечки, два стеклянных фонаря в виде цветочных бутонов, внутри горят толстые восковые свечи. На диванчиках аккуратной стопкой сложены меховые одеяла для защиты от холода. Леди Леонида даже не подозревала, что на грязном суматошном почтовом дворе имеются такие кареты. О том, что эта карета именно оттуда, она поняла, посмотрев на кучера. Его форменная треконда и серый плащ несли на плече знак всех почтовых дворов — витой толстый красный шнур, продёрнутый в специальную петлю. Поездка в такой карете стоила, наверняка, баснословно дорого, и её милость подумала, что едва ли начальник городской королевской стражи способен оплачивать такую разорительную роскошь. Любопытство нещадно терзало леди Леониду, но девчонка оказалась неразговорчивой.
Вторично она удивилась, когда, выглянув в окошко кареты, обнаружила, что та окружена дюжими всадниками в форменных тёмно-синих трекондах и тяжёлых меховых плащах с королевским гербом на левой стороне груди.