Констанца сразу оробела, не зная, как себя вести. Она загрустила, понимая, что ей придётся провести в обществе этой женщины целых две недели. В довершение ко всему, леди Леонида, кажется, поставила перед собой цель, во что бы то ни стало узнать все подробности жизни Констанцы. Не скрывая своего возмущения, она удивлялась роскоши кареты, в которой они ехали, и намекала, что, наверняка, начальник стражи, лорд Шамил, берёт большие взятки у торговцев Холмска, чтобы оплачивать прихоти своей любовницы.
Констанце гадостно было слушать грязные предположения о себе и лорде Шамиле, но она терпела. Иногда, встречаясь глазами с Аленом, она пыталась изобразить спокойствие и безмятежность, но удавалось это ей плохо и, чем больше она старалась, тем озабоченней становился его взгляд.
****
Всё возмущало леди Леониду: прекрасные завтраки, обеды, и ужины, подаваемые в тавернах на пути их следования, чистые и тёплые спальни, в которых они ночевали на постоялых дворах. Её раздражало, что девчонке предоставлялись комнаты более комфортные, чем ей. В конце концов, она всего лишь простолюдинка, а благородной леди не пристало спать на кровати без балдахина. Она как-то не вспомнила, что в её собственной спальне кровать тоже не имеет балдахина, постельное бельё давно утратило первозданную белизну, и она проводит немало времени, штопая ветхие простыни.
Ночами она прислушивалась к звукам, раздающимся из-за тонкой стенки, в надежде услышать шёпот, смех и скрип кровати. Не может же лорд не наведаться к любовнице, но всё было тихо.
Леди Леонида давно забыла, что её согласились доставить в столицу с условием, что она станет исполнять обязанности компаньонки для Констанцы. Всё раздражало её в девчонке: гладко причёсанные волосы, нежная, без малейшего прыщика, кожа, ясный доверчивый взгляд, улыбчивый рот. Но особое негодование вызывало упрямое молчание Констанцы. Та совершенно не желала посвящать свою спутницу в тонкости взаимоотношений с лордом Шамилом. Потеряв всякое терпение, Её милость принялась разглагольствовать о том, с каким презрением относятся в столице к содержанкам благородных лордов, особенно если те являются представительницами низшего сословия. — Сама она, если бы её муж, не дай Всеблагой, завёл себе любовницу из простолюдинок, — с этими словами она окинула уничижительным взглядом Констанцу, — послала бы слугу гнать этакую бесстыдницу из столицы палками. — В пылу своей обличительной речи леди Леонида даже не помнила, что никакого слуги у неё нет.
****
Между тем Констанца давно уже тихо плакала, отвернувшись к окну. Поравнявшийся, как бы нечаянно, с каретой, Ален чуть не свалился с седла, увидев, как побледнело милое личико и как градом по нему катятся слёзы. Он рванул поводья, и мгновенно настиг лорда Шамила, ехавшего в голове их небольшого отряда.