Все же я была любима. Невероятно любима. И этого у меня раньше никогда не было. Это изменило меня. Дало мне новые части.
— Спасибо, Танцор, — прошептала я, шагая в портал.
***
Маленький остров был пустым, как и говорила Мак, за исключением нового намного меньшего зеркала, которое теперь висело в воздухе рядом с огромным зеркалом.
Я медленно обернулась вокруг себя, Мак, Бэрронс и Риодан появились позади меня. Планета, приглушавшая мои чувства ши-видящей, вызывала тошноту. Подступила желчь, и я тяжело сглотнула. Я была здесь ради Шазама. Ничто не помешает моей миссии.
Я не смотрела на Риодана. В последнее время он слишком много раз видел меня в полном раздрае. Я игнорировала его и собиралась продолжать в том же духе какое-то время.
Здесь, на поросшем травой острове, с волнами, лениво лизавшими берег, лежал мой мусорный бак, помятый и ржавый, с моим обещанием Шазаму, написанным краской из баллончика.
Еда, которую я бросала сюда, исчезла, конечно же, подобранная птицами этого мира. Огромная собачья подстилка, брошенная мной, была… Я поспешила к ней и опустилась на колени, изучая ее.
Я подобрала с искусственного темно-коричневого меха длинный толстый серебристый волос и показала остальным.
— Он был здесь! — радостно воскликнула я.
Моя радость испарилась. Это доказывало лишь то, что он был здесь несколько месяцев назад, когда я закинула подстилку. Что по времени Шазама было десятилетия назад.
Я вскочила на ноги, развернула лицо к солнцу и позвала:
— Я вижу тебя, Йи-йи. Я здесь, Шазам. Я извиняюсь, что это заняло так долго, но обещаю, что никогда больше тебя не оставлю.
Ответа не последовало.
Я медленно обернулась вокруг своей оси, думая, что может быть, ему не нравится видеть троих незнакомцев, и честно говоря, они были тремя самыми странными людьми из всех, кого я когда-либо знала: двое древних бессмертных оборотней, одна королева Фейри. Может, Девятка для него плохо пахла. Я могла понять его опасения. По сравнению с ними я была прямо-таки нормальной.
— Они мои друзья, Шазам. Они не причинят тебе вреда. Выходи, это не опасно.
Все еще ничего.
Я завала его. Я снова и снова повторяла его имя. Я напевала вполголоса и упрашивала, и наконец разразилась нашей фирменной песенкой.
— Шаз могучий пушистый зверек, в воздухе живет…
Когда я глянула на Риодана, плечи его тряслись, и он изо всех сил старался не расхохотаться.
— Я была подростком, — хмуро ответила я. — Это отличная песня. Размер выдержан, все рифмуется, и мелодия несомненно цепляющая.
— Для меня это даже круче «Озорных анимашек», — сказал он, быстро отворачиваясь и глядя на озеро. Его плечи все еще тряслись. Ублюдок все еще смеялся.