— Знаешь, бабуся, — задумчиво сказала я, уплетая вкуснейшую кашу за обе щеки. Никогда перловку не любила, а поди ж ты! — Я, пожалуй, останусь у тебя на недельку, отдохну. Не бойся, заплачу по чести. А сынка твоего, если ты не против, возьму к себе в ученики, парень он здоровый, толк из него выйдет.
С печи донеслась с трудом сдерживаемая икота и непонятные шорохи.
Наутро меня разбудила сияющая старушка.
— Ну что? — спросила я, отчаянно зевая.
— Ушёл, ушёл, ирод! — радостно заулыбалась та. — Ушёл ночью и все вещи свои забрал. да и из моих прихватил кое-что, ну да леший с ним! Спасибо тебе, Василиса, что избавила от проклятого солдата, век не забуду!
— Да ладно вам, — снова зевнула я. — Вы мне скажите лучше, как до Кощея побыстрее добраться?
— Ахти! — всплеснула старушка руками. — Никак драться с ним удумала?
— Да нет, совета спросить хочу, — успокоила я её. — Что я, терминатор, чтобы ним бороться? Так всё-таки, как до него доехать?
— Ну, — задумалась бабка, — ты поезжай так, чтобы солнышко тебе в спину светило, так и доберешься!
— Спасибо, бабуля, — сказала я, выходя и подзывая коня. — И не пускайте больше солдат на постой, все они жулики. судя по сказкам.
Ну, в общем, долго ли, коротко ли ехали мы, но только выехали в чисто поле. А в чистом поле стоят двенадцать дубов, на этих дубах, на двенадцати цепях, огромное гнездо качается.
Офигенная, надо сказать, штуковина. Надо полагать, кто-то из местных рискнул ограбить кондора. А может, птицу Рок. Впрочем, нет, это уже из других сказок, у нас такие не водятся… — Что бы это могло быть? — заинтересовалась я, сдвинув очки на лоб.
Ответом мне послужил страшный свист, от которого Воронко аж попятился, а Кондрата отнесло на сотню метров назад. Собственно, Лёшка из нашей группы тоже умел оглушительно свистеть, за что его люто ненавидели преподаватели и обожали все остальные, но этот свист был значительно громче Лёшкиной рекордной попытки.
— Это Соловей-разбойник! — ответил волк, ощетинившись и осторожно выглядывая из-за ног коня.
— Да уж догадалась, — ядовито сказала я. — Понятно, что не юный орнитолог. От такого свиста слон свалится!
Тут раздался мерный топот, от которого земля сотряслась в конвульсиях, и нас нагнал всадник на коне, вдвое большем Воронка. Нет, я понимаю, что это невероятно, но этот конь напоминал асфальтовый каток на копытах! Сам богатырь, — все как полагается, с палицей, в кольчужных рукавицах, островерхом шлеме и малиновом плаще, — крикнул мне густым басом:
— Эй, посторонись-ка, малец, пропусти старика Илюху позабавиться!