— Сейчас скину тебя вниз — и все, стану вдовцом. Я лежу в больнице, никто не видел, как уходил, не увидит, как туда вернусь. А ты… сидела в СИЗО, у тебя суицидальный склад, ты просто чокнутая…
Конечно, оперативники ворвались, они услышали и записали все, что он говорил, ради этого задумана встреча мужа с женой-изменщицей. Когда человеку хочется полюбоваться своим величием, как любил любоваться сверканием камней Стас, на выходе получается — сам себя сдал.
* * *
Собирая вещи мальчишек, Майя практически не разговаривала с родителями, однако не потому, что злилась на мать с отцом. Она не понимала их: почему они чаще принимали сторону Стаса, а не ее? Это же родители, родные… Как же они, люди с богатым житейским опытом, не чувствовали, что рядом с дочерью живет монстр? Вероятно, и Майя тянула эту лямку лишних тройку лет, не желая сталкиваться с непониманием, обвинениями, угрозами, в результате — с болезнями. Она была всем должна. Теперь с долгами покончено. Поэтому, едва заявившись в загородный дом, она сразу обозначила границы:
— Мама и папа, я не хотела вас огорчать и не хочу. Но предупреждаю, я выхожу замуж, его зовут Борис, у него есть сын Болеслав, который будет жить с нами, мы с Борей давно встречаемся. Если вы настроены воинственно к нему и не захотите видеть, не возражаю, это ваш выбор. Но и к моему отнеситесь с пониманием, чтобы окончательно не разладились наши отношения. Мальчики! Попрощайтесь с дедушкой и бабушкой. И в машину!
Мальчишки расселись на заднем сиденье и во все глаза рассматривали мелкое существо с круглыми глазами и прижатой к груди плюшевой обезьяной. Борис сидел за рулем и в зеркало заднего вида наблюдал за детьми, сдерживая смех, — до того они смешно косились друг на друга.
Появилась Майя с двумя большими чемоданами, за ней брели родители. Борис вышел из машины, открыл багажное отделение, забрал чемоданы… Ах, да, конечно, он поздоровался с матерью и отцом Майи, но те движений навстречу не сделали, только вежливо покивали. Уложив чемоданы, снова сел за руль, искоса поглядывая, как прощается Майя с родителями. Холодно. При всем при том вид у тестя с тещей (теперь они в этом статусе у него) виноватый, а это значит…
— Ничего, — плюхнулась Майя на место рядом с водителем, — свыкнутся. И будут любить тебя, Боря, как сына. Поехали.
Мальчишки сидели сзади подозрительно тихо, Майя изредка оглядывалась, не узнавая своих сыновей, устраивающих потасовки везде, где придется. Наконец Никита солидно пробасил:
— Ма, а где папа?
Нет, она не боялась этого вопроса, Майя готовилась к нему, потому ответила без паузы: