Сама дорога была просто грязной неухоженной тропкой, отмеченной зарубками на деревьях да редкими короткими просеками, быстро зарастающими во многих местах. Но за время путешествия по джунглям она овладела искусством находить дорогу и редко надолго теряла тропу. Поздним утром она добралась до отдаленных плантаций, а вскоре увидела и сам Нарабал, карабкающийся вверх по одному склону холма и сбегающий вниз к морю по противоположному.
Тесме не знала, для чего кому-то понадобилось основывать тут город — в самой западной точке Цимроеля. Какая-то задумка Лорда Меликанда, того самого Коронала, что допустил чужаков на Маджипур, способствуя развитию западного континента. Да, в начале царствования Лорда Меликанда на Цимроеле имелись всего два города, созданные первыми человеческими поселенцами на планете до того, как стало ясно, что центром жизни Маджипура стал другой континент — Алханроель. На северо-западе Цимроеля тогда располагался Пидруид, город с чудесным климатом и отличной естественной гаванью, а на восточном побережье находился Пилиплок, где обосновались охотники на морских драконов. Теперь к ним добавились два пограничных поста: Ни-Мойя, воздвигнутая на одной из самых больших внутренних рек континента, и Тил-Омон, стоявший на краю тропического пояса западного побережья; к тому же существовало несколько поселений в центральных горах, да ходили слухи, что Хайроги строят свой город в тысяче миль к востоку от Пидруида.
И еще был Нарабал, тут, на дождливом юге, на краю континента, окруженный морем. Здесь, если стоять у края Нарабальского Пролива и долго смотреть на воду, постепенно с ужасом начинаешь ощущать все эти тысячи миль дикости, лежащие за спиной, и тысячи миль океана, отделяющего тебя от Алханроеля, где находятся другие города. В юности Тесме пугалась мысли, что живет в месте, столь далеком от центров цивилизации, и порой и Алханроель, и те процветающие города казались ей просто мифом, а подлинным центром вселенной был Нарабал. Она никогда не бывала нигде, кроме него, и не надеялась побывать. Слишком велики были расстояния. Единственным городом в пределах досягаемости явился Тил-Омон, но и до него было неблизко, и те, кто бывал там, рассказывали, что он сильно похож на Нарабал, только дождей поменьше и солнце постоянно висит в небе докучливым зеленоватым глазом.
В Нарабале она повсюду ощущала на себе любопытствующие взоры. Каждый раз, оборачиваясь, девушка замечала, что все пристально пялятся на нее, словно она явилась в город голой. Все знали ее — дикую Тесме, сбежавшую в джунгли, — ей улыбались, махали, расспрашивали, как идут дела, а за этим обычным добродушием были глаза — внимательно-пристальные, враждебные, сверлящие ее с неподдельным интересом и старающиеся разгадать, что у нее на душе. «Почему ты презираешь нас? Почему чуждаешься? Почему делишь дом с отвратительным чужаком?» Она улыбалась в ответ, махала рукой и говорила вслух: «Рада увидеться с вами снова», «Все отлично», а про себя отвечала пронизывающим глазам: «Я никого не презираю, мне просто нужно было уйти, и Хайрогу я помогла потому, что, помоги я кому-нибудь, мне, возможно, за это воздается», но они не понимали.