Лавон с силой сжал поручень. Он искал риска ради развлечения экипажа здесь был риск: в ярости морские драконы несколькими могучими ударами могут искалечить судно, даже защищенное столь хорошо, как «Спьюрифон».
Правда, они редко бросались на корабли, если те не нападали на них первыми, но случалось и такое. Что если эти твари примут «Спьюрифон» за корабль охотников на драконов? Каждый год новое стадо проходило между Пилиплоком и Островом Сна, где разрешалась добыча, и флотилии охотников сильно прореживали тогда их поголовье. Лавон подумал, что самые большие в приближающемся стаде, должно быть, уцелели в той войне, и кто знает, какие чувства вызывают у них корабли. Гарпунщики «Спьюрифона» уже приготовились, ожидая сигнала Лавона.
Но нападения не произошло. Драконы, казалось, смотрели на судно как на что-то любопытное, и только. Они пришли сюда кормиться. Достигнув первых пучков водорослей, они распахнули необъятные пасти и принялись глотать траву, всасывая вместе с ней и змеевидных, и крабоподобных, и прочих тварей. Несколько часов драконы шумно паслись среди поля водорослей, а затем, словно по сигналу, скользнули под воду и исчезли.
«Спьюрифон» опять окружал только круг свободного моря.
— Они съели не меньше нескольких тонн, — пробормотал Лавон. — Тонн!
— Зато теперь наш путь очищен, — заметил Калимойн, но Вормеехт покачал головой:
— Нет, капитан. Дальше снова водоросли. Причем все гуще и гуще.
Лавон напряг зрение. Куда бы он ни взглянул, повсюду до самого горизонта тянулась тонкая темная полоса.
— А если это земля? — предположил Калимойн. — Острова или атоллы?…
— Со всех-то сторон? — насмешливо откликнулся Вормеехт. — Нет, Калимойн, мы на всех парусах вляпались в центр этого драконьего пастбища, и не стоит надеяться, что драконы проели для нас проходы. Мы в ловушке!
— Всего-навсего водоросли, — буркнул Калимойн. — Если понадобится, мы прорежем себе путь.
Лавон встревоженно оглядел горизонт. Он начинал разделять беспокойство Вормеехта. Несколько часов назад водоросли тянулись отдельными прядями, потом рассеянными островками, но сейчас, хоть судно и находилось на чистой воде, казалось, будто сплошное кольцо водорослей надвинулось, огородив корабль по длине корпуса. Способна ли морская трава задержать судно? Этого никто не знал.
Сгустились сумерки. Жаркий тяжелый воздух порозовел, затем быстро стал серым. С востока на путешественников стремительным потоком нахлынула темнота.
— Поутру вышлем лодки посмотреть, что к чему, — объявил Лавон.
Вечером после обеда Джоахил Нур прочитала лекцию о водорослях и долго рассказывала о комплексной системе цветовой гаммы. Все на борту, даже впавшие в отчаяние в туманной безнадежности уныния, столпились вокруг, разглядывая образцы в лоханке, щупая их, размышляя, высказываясь. Лавон радовался при виде оживления команды после стольких недель угнетенного состояния.