— Пока нет, — оборвал его Лавон. — Вормеехт, сможем мы смонтировать экраны вокруг винтов с помощью «Ныряльщика»?
— Можно попробовать.
— Попробуйте. Пусть наши умельцы поработают над конструкцией экранов.
Джоахил Нур, как насчет химических средств воздействия на водоросли?
— Проверяем, — ответила биолог, — но я не могу обещать.
Никто не мог ничего обещать. Им оставалось лишь размышлять, действовать, верить и надеяться.
На разработку защитных экранов для винтов ушло два дня. Делали их еще пять дней. Тем временем Джоахил Нур экспериментировала, отыскивала средства уничтожения водорослей вокруг корабля, но пока без результата.
Замер, казалось, не только «Спьюрифон», замерло само время. Ежедневно Лавон продолжал наблюдать, производил замеры лагом, вел записи, фактически корабль не стоял — он двигался точно на юго-юго-запад, проходя по несколько миль в день. Но это был путь в никуда. Связанные массой водорослей, они могли до бесконечности дрейфовать в океане, не встречая земли.
Лавон чувствовал, что вот-вот сорвется. Он с трудом сохранял прямую осанку, плечи его поникли, голова свешивалась на грудь, словно на нее положили тяжкий груз. Он чувствовал старость, чувствовал, как она разъедает его. На нем и только на нем лежала вся ответственность за то, что они не убрались из зоны морских водорослей в ту минуту, когда опасность стала очевидной. Ведь можно же было убедиться в этом за несколько остававшихся часов, твердил он себе, но он наслаждался видом морских драконов и своей дурацкой теорией, будто немного опасности добавит перца в смертную скуку путешествия. Он безжалостно терзал себя, виня за то, что вовлек свою команду в абсурдное и ненужное путешествие.
Путешествие в десять или пятнадцать лет, из ниоткуда в никуда. Зачем? Для чего?
Тем не менее, он поддерживал остальных, не давая им пасть духом. Порции вина, выдававшегося в ограниченном количестве во время путешествия, были удвоены, устраивалось множество вечеринок, развлечений. Лавон распорядился каждой вахте заниматься изучением океанографии, считая, что сейчас не время для ленивой и праздной жизни. Бумаги, заполненные наблюдениями и отложенные для неторопливого изучения в ходе дальнейшего путешествия, начали дорабатываться сейчас. Работа была лучшим средством от скуки, нервных срывов и нового, нарастающего фактора — страха.
Когда были готовы экраны, добровольцы отправились под воду в «Ныряльщике» приваривать их вокруг винтов к корпусу судна. Задача осложнялась необходимостью сделать все крохотными захватами манипуляторов подводного суденышка. После гибели двух ныряльщиков Лавон не рискнул посылать кого-либо под воду в обычных масках. Под присмотром искусного механика Дэройна Клауса работы продолжались день за днем, но, к сожалению, шли слишком медленно — тяжелые массы травы били о корпус, ломая хрупкую сварку, и дело продвигалось с трудом.