– В смысле? Все, как и всегда – мы хорошие друзья, и работать с ним – сплошное удовольствие.
Джессика махнула рукой.
– Да я не о работе. Как у вас? Продвигается?
Эмили поняла эти недвусмысленные намеки. Теперь очередь махать рукой подошла к ней.
– О чем ты говоришь? Ты же знаешь – мне не до отношений. Мне хватает Ливи, чтобы быть счастливой. – Упомянув дочку, она нашла ее взглядом. Она увлеченно что-то рисовала, сидя за миниатюрным столиком.
– Глупая ты, – бросила подруга. – Можно, конечно, прожить в одиночестве, но какой в этом смысл?
– Но я же не одинока, – защищалась Эмили.
– Да-да-да, знаю: Оливия, друзья и все такое. Я не собираюсь тебя учить, да и не имею на это права. Просто, знаешь, не то, чтобы я сравнивала, – ты хорошая мать, – но мне знакомы случаи, когда детей, так сказать, «перелюбили». Те родители полностью посвятили себя ребенку, и в итоге они выросли инфантильными и неготовыми к жизни. Дети чаще всего перенимают видение мира от родителей, и если им подать неправильный пример, то последствия будут не очень хорошими.
– То есть, хочешь сказать, что я подаю Оливии плохой пример? – голос Эмили начинал повышаться.
– Успокойся. Я не это имела в виду. – Джессика стихла, осторожно обдумывая следующие слова. – Я к тому, что если ты не перестанешь избегать такого рода отношений, бояться их, то, возможно, это передастся и твоей дочери.
– Но я не… я не боюсь их! – Повышенный тон привлек внимание Оливии, которая оторвалась от карандашей и посмотрела на маму. Заметив это, Эмили натянула улыбку и помахала рукой: – Все в порядке. Продолжай рисовать, милая.
Та послушно вернулась к своему занятию.
– Ты в этом уверена? – серьезно спросила подруга.
Эмили погрузилась в себя. На самом ли деле она избегала романтических отношений из-за страха? Как можно бояться того, чего, по сути, никогда не было? То, что у нее происходило во времена участия в оркестре Марка, «серьезным» назвать язык бы не повернулся. А то, что было с Владом…
Она непроизвольно вспоминала его каждый день, стоило мельком посмотреть на Оливию, но со временем эти воспоминания перестали нести в себе отрицательные черты, скорее он воспринимался как персонаж давно забытой истории.
– Я не хочу об этом говорить, – заключила она.
– Понятно, – вздохнув, кивнула Джессика и встала: – Ладно, я, пожалуй, пойду.
Эмили ничего не ответила.
– Дорогая, не обижайся на меня, – попросила подруга. – Я не говорю тебе, как жить – ты сама вольна решать, как поступать. Главное, чтобы вы обе были счастливы.
Джессика удалилась, а Эмили продолжила углубляться в размышления.