Было 15.35, и на столе перед ними стояли две пинты голландского лагера и два пакета с сухариками, разорванных сверху донизу и обнажавших серебряные маслянистые внутренности. Кузены в молчании смотрели в пространство. Томми был человеком типа «все или ничего». Либо из него слова не вытянешь, либо не заткнешь. Оба варианта Дина совершенно не беспокоили.
Он позволил молчанию затянуться и собрался с мыслями. Было кое-что, о чем ему хотелось поговорить, но он никак не мог понять, с чего начать. Поэтому он начал с того места, которое, как он знал, будет наиболее интересным для Томми.
– В пятницу вечером я отправился домой к этой рыженькой, – сказал Дин.
– Ага, я так и думал. – Томми подмигнул ему: – Ну, как оно было?
– Да нормально. Она умница.
– Умная девочка, так?
– Да. Она студентка.
– Ну и ну. Так о какой же хрени вы говорили?
Дин рассмеялся.
– А, понятно. Разговоров не понадобилось, да?
– Нет, не так. Мы даже не… Понимаешь?
– Что, серьезно?
Дин пожал плечами. Томми поднял свою кружку.
– Ну, ладно, – сказал он. – Как я понимаю, это достаточно справедливо. Наверное, еще слишком рано. Слишком рано для такого. Пожалуй, ты поступил благоразумно, раз не стал связываться с ней.
– Да, но, кроме этого, было кое-что еще. То есть она мне понравилось. Она оказалась клёвой. И кое-что случилось. – Дин набрал воздух в легкие и быстро покосился на Томми, вопросительно глядевшего на него.
– Ну, и?..
– На самом деле, это странная штука, и я не рассказывал тебе о ней, но, пока тебя не было, мама кое-что мне сообщила. Она сказала, что мой отец был не тем, о ком она говорила раньше. Что мой отец был…
– Донором. Я знаю, моя мать уже давно мне рассказала.
– Так ты знал?
– Да, но поклялся молчать. Лучше бы она мне не рассказывала.
– Дьявол тебя раздери! Не могу поверить, что ты все это время знал и ничего не говорил.
– Слушай, я сто раз был близок к этому. Мне вообще не следовало этого знать. Но здорово, что твоя мама наконец раскололась.
– Да, пожалуй. Правда, мне от этого было ни жарко ни холодно. Просто кое-что прояснилось. Но в ту ночь мы с Кэт только курили и болтали, как безумные. А потом совсем сдурели, вышли в Интернет, и она подписала меня на этот донорский реестр.
– Да, ну и дела. А дальше?
– А дальше нашлось два совпадения. Девушки. Женщины. Сестры. Одной восемнадцать лет, другой – двадцать девять.
– Твою ж мать! – произнес Томми. Он поставил свою кружку на стол и уставился на Дина широко распахнутыми глазами.
– Да, знаю. Я не собирался этого делать. А теперь одна из них хочет связаться со мной.