Меня зовут Мэгги Смит. Я дружу с Дэниэлом Бланшаром. Он получил ваше письмо и был бы рад встретиться с вами, но, к сожалению, его здоровье сейчас не в лучшем состоянии, поэтому я пишу вам это сообщение. Думаю, вы извините меня за настойчивость, но было бы желательно увидеться с ним скорее. Если вы до сих пор хотите встретиться с ним, пожалуйста, ответьте на это сообщение, и я подскажу вам название клиники в Бери-Сент-Эдмунсе, где он находится. Буду рада услышать ваш ответ».
Она решила, что такое сообщение передает ощущение срочности без неприятных и обескураживающих подробностей. Она умышленно написала «клиника», а не «хоспис», на тот случай, если мысль о необходимости как можно скорее встретиться с отцом, который, возможно, умрет со дня на день, отвратит Робин от поездки. Мэгги трижды перечитала сообщение, а потом, зажмурившись от безмерности того, что ей предстоит сделать, отправила его.
Тяжелые, горячие слезы, набухшие под веками, заставили ее открыть глаза. Она чувствовала, как конец приближается к ней, словно пылающий тоннель, а она была не готова, совершенно не готова к этому.
На следующее утро, еще до полного восхода солнца, Лидия выбралась на улицу из безмолвного дома. Она не спала прошлой ночью; ее тело было слишком наэлектризовано после упражнений с Бендиксом, а разум переполнен новыми замечательными мыслями, о которых стоило подумать. Поэтому она лежала в своей пустой постели (Бендикс предложил остаться с ней, но Лидия нуждалась в некотором уединении) и смотрела на луну, проплывавшую по небу и достигшую кульминации своего льдисто-голубого величия после двух часов ночи, а потом постепенно тускневшую по мере того, как небо наливалось на горизонте алым цветом. Дом, когда Лидия на цыпочках спускалась к парадной двери, был как будто пропитан сущностью того, что произошло вчера между ней и Бендиксом. Это ощущение просачивалось сквозь кирпич и струилось по лестнице. Оно стояло в воздухе, терпкое, как аромат духов. Они с Бендиксом занимались сексом в этом доме. И не один раз, а целых три. И не в одном месте, а в нескольких. В сауне, в ее постели, потом в душе. Они оставили свой запах во всех углах. То, что случилось вчера, изменило Лидию, изменило с головы до ног, и ей хотелось, чтобы эта перемена коснулась всего остального, включая большой безликий дом. Секс с Бендиксом наделил ее дом душой.
Лидия широкими шагами прошла по садовой дорожке и свернула на улицу. Она ощущала, как мышцы от коленей до паха ноют от сладостной боли, и шагала все шире и шире, желая усилить это ощущение. Это была здоровая боль, означавшая, что ее мышцы занимались тем, для чего они предназначены, и делали они это с беззаветным энтузиазмом.