Лидия криво усмехнулась.
– Я не знакома с красивыми людьми, – сухо отозвалась она.
– Но со мной-то вы знакомы.
– Это верно. – Она щелкнула другим выключателем.
– Ух ты, выглядит потрясающе!
– Да. – Она почесала шею. – Правда, не могу сказать, что я часто бываю здесь.
– Но это же что-то вроде санатория! У вас даже есть вихревая ванна!
– Да, и еще сауна. Процедурная комната вот здесь. – Лидия распахнула дверь, показала небольшую белую комнату, расписанную цветущими вишневыми ветвями. – А там есть домашний кинотеатр.
Идеальные брови Бендикса поднялись почти до линии волос.
– Ничего себе, – пробормотал он. – Ничего себе.
Лидия не чувствовала никакого удовлетворения от его реакции. Как она ни старалась, ей не удалось придать этому дому ощущение сродства с ней. В ее воображении он по-прежнему принадлежал немного неприступной американской чете, Кэтлин и Тому Шнобелю и троим их очаровательным сыновьям-подросткам. В ее воображении три свободные спальни принадлежали этим ребятам, а оздоровительно-развлекательный комплекс в подвале принадлежал Кэтлин («Называйте меня Кэт»). Лидия наполовину ожидала, что в один прекрасный день они вернутся с набором одинаковых чемоданов и карибским загаром и вежливо попросят ее освободить дом.
– Думаю, мы можем поработать здесь. – Она указала на площадку у задней двери, с балетной стойкой, зеркальной стеной и спортивными матами.
– Да, ваш личный спортзал… Думаю, это самое логичное место для тренировки. – Бендикс широко улыбнулся, словно объясняя свою шутку. – Знаете, на этой работе мне приходилось бывать в потрясающих домах у разных знаменитостей и важных людей, но, пожалуй, ваш дом лучший. Он больше всего… подошел бы для меня, понимаете? – Он снова улыбнулся и стал распаковывать свою сумку. – Ну как, вы готовы приступить к делу?
Лидия вяло кивнула.
– Вы выглядите… Надеюсь, вы не обидитесь на эти слова, но сегодня вы выглядите не очень хорошо.
– Ну, большое спасибо.
– Нет, я не имел в виду ничего оскорбительного. Я хочу сказать, что вы выглядите так, будто думаете о чем-то плохом. Вы выглядите подавленной и удрученной, понимаете?
Лидия поморщилась. Подавленной и удрученной. В его устах это прозвучало так, словно он говорил о червяке под кирпичом.
– Просто разные вещи, – пробормотала она. – В моей жизни происходят кое-какие странные вещи, вот и все.
Бендикс изогнул бровь:
– Что-то такое, о чем вам хотелось бы поговорить?
Лидия рассмеялась громче, чем ожидала.
– Что? – поддразнил он. – Думаете, я не умею разговаривать? Думаете, я тупой качок?
– Конечно, нет! Просто… я не знаю. Мы никогда не говорили о серьезных вещах. Это будет как-то необычно.