— Ты чё, перекурил тогда? — округлив глаза, присвистнул обалдевший Харлей. Остальные тоже представили Алехина в таком виде и, переглянувшись, дружно потянулись за выпивкой. Странное видение, сочно описанное улыбающейся рыжей, нужно было как-то уложить в голове.
— Я тож тогда так подумала, — хихикнула Солнцева, помешивая трубочкой лед в высоком бокале. Недавно девушка с любимого сидра перескочила на ледяной мохито и, как ни странно, стала выглядеть куда бодрее. — И чуть было не ляпнула, где он гордость рокерскую свою посеял и на кой хрен вообще свой «Хаммер» пропил… Смотрю, а бровки-то у Мишаньки прыгают, веко дергается, руки потрясываются, моська перекошенная — сигнализирует, значит, что б моя светлось язык за зубами держала.
— А это вообще возможно? — тихо прыснул в кулак Олег, за что получил хороший тычок под ребра.
— Но-но-но! — погрозила пальчиком рыжая. — Молчать я умею! Вы ж до сих пор не знали, какие тесные на самом деле отношения связывают меня с этим вечно спящим существом! Короче, я тогда замолкла, на пятую точку плюхнулась. И тут по плечу Мишкиному ноготочки такие красивые постучали, в сторонку его отодвинули и перед моим взором предстала она… Незабываемая Алехина Надежда Станиславовна во всей своей эпатажной красоте!
Исаев оценил хохот, раздавшийся со всех сторон. С бабушкой Алехина он пересекался ни раз, и о несгибаемом характере женщины, предпочитающей в одежде величественный стиль британской королевы, знал не понаслышке. Описание непривычного вида Лександрыча внезапно обрело смысл.
— Ек макарёк! — почесал в затылке Харлей, так же имевший сомнительную честь попасть под тяжелую ручку властной дамы, родственницы его соучредителя. Хлебнув для успокоения, Харлей недоуменно выдал. — Зайч, а ты как вообще выжила-то?
— Тыц, — фыркнула рыжая невозмутимость. — Небритус хариус, ежели тебя я матом посылаю и перевожу на твою макушку драгоценную высокоградусную жидкость, сие совсем не значит, что я с почтенными старушками кулюторно разговаривать не умею!
— Короче, это чудище моей бабульке приглянулось, — пояснил Алехин, развалившийся на диване и пребывающей в самом блаженном расположении духа.
— Та от нее в бешеном восторге осталась.
— Ага, — подтвердила Солнцева — И с тех пор понесли сандалии Митю… Ну, в смысле Мишку, и не сандалии, а грозный бабулек. Я замучалась давить хохот, когда в одну мою смену на мойку заваливалась вся бригада с радостно ржущим Харлеей и развязным Лександрычем, на пару часов забивая админку своими телесами, а бокс «Хаммерами» и «Бэхами». А ровно через двое суток объявлялся тихий, скромный, обходительный Мишенька на классическом «Бентли», под локоток с очаровательной старушкой!