— Да, — усмехнулся в ответ мой недавнишней оппонент, отбрасывая в сторону ставшим не нужным душ, — Или ты думала, что я оставлю произошедшее без внимания?
— Что ты? — наигранно-бодро «удивилась» я, стряхивая воду с рукавов куртки резким движением и впиваясь в местную «акулу» взглядом, — Как можно? Что, так сильно пострадало самолюбие? Как жаль, хамло ты безпри…
— Что здесь происходит?! — в лучших традициях современных любовных романов повториться мне не дали. Негромкий, но до дрожи спокойный голос, возможно даже заставил всех пришедших свидетелей вздрогнуть… всех, кроме меня и Исаева. Он все так же продолжал смотреть на меня насмешливым взглядом, а я же… А я хотела его утопить. Прям тут, в душе, под струей самой ледяной воды, Такой, что даже полярные медведи издохли бы от ужаса, представляя, как водяная стихия только слегка касается их белоснежного меха…
— Ничего. — невозмутимо пожал плечами Исаев, продолжая улыбаться и откидывая со лба прядь длинноватых каштановых волос, — Всего лишь внеплановое принятие душа. Я решил помочь бедной, несчастной заблудшей оборванке. Она мне показалась слишком грязной.
— В таком случае, — тон подошедшего физрука был еще холодней воды, что меня окатили. И я даже не сразу вспомнила, что хуже преподавателя, что вел физподготовку у нашего потока, был только бывший майор СОБРа, что вел те же занятия у одногруппников Игорька, — Попрошу занять свое место на матах, студент Исаев.
— Но…
— Немедленно.
И вот тут я вздрогнула, ощутив кожей всего тела по-настоящему арктический холод. Так говорить надо уметь, да… Ту не поможет не выдержка, ни желание, ни ненависть. Только жизненный опыт и ничего больше. Так что не удивительно, что все студенты, включая мелькнувшего в толпе Липницкого, торопливо рассосались по периметру раздевалки, а после короткого, но многозначительного взгляда светловолосого мужчины и вовсе направились обратно в спортзал.
Все, кроме меня и моего врага, который пусть еще совсем недавно, но уже надежно и безвозвратно стал таковым.
— У меня мокрая форма, — все-таки вставил свои пять копеек Исаев, вскинув брови, глядя на своего преподавателя. Я машинально перевела взгляд на шатена… и вот тут-то мое злорадство бурно возликовало.
Ибо вышеупомянутый студент был действительно мокрым. Ну как, мокрым?
Кожа моей косухи была хорошей, хоть и недорогой. Ее водонепроницаемость была проверена временем, а специальный крем, который я исправно наносила время от времени, позволял любой жидкости стекать с куртки, аки с гуся вода. И в то время, когда эта нехристь обыкновенная, ни разу не воспитанная, полоскала меня под душем, сильный напор сыграл с ним злую шутку. Струи воды просто отскакивали от куртки обратно в моего обидчика, и теперь его просторную футболку можно было выжимать, а спортивные темно-синие бриджи…