– Но я буду стараться.
Тишина. Долгий взгляд, красный цвет медальона, задумчивые отсветы в синих глазах.
– Так вы согласитесь?
Его взгляд аккуратно и осторожно ощупал мою фигуру.
«Нравится или не нравится – она твоя».
Если ответит «нет», мне придется огреть его по голове, увезти в глубокую пещеру, долго поить спиртным, а после заставить полюбить себя. Как угодно. Как-нибудь, когда-нибудь…
Я стояла перед ним голая – не телом, нутром.
И, наконец, слова – первый пройденный между нами рубеж:
– Я согласен.
Кабинка. Мягкое кресло напротив. И в нем человек с синими глазами.
Он.
Я не верила. И почему-то вдруг стало все равно, что нам досталась кабинка без перегородки, что я не сменила одежду с униформы на костюм для стриптиза, что я вообще не умела танцевать стриптиз. А я по-честному не умела. Даже не пробовала никогда.
Не все равно мне было только на тот факт, что музыку мой знакомый из бара выбрал слишком… душевную для танца – «Когда мы движемся вместе». Вместе.
Почему? Зачем? Эта песня для тех, кто влюблен… Для таких, как дурочка-я, но не он… Еще не он. И я вдруг поняла, что у меня только одна попытка – один шанс на всю жизнь, и, если я сейчас испугаюсь, если что-то сделаю не так…
Я выбросила страх.
Другой не будет…
Едва ли я помнила, как именно двигалась, – я помнила другое – его глаза. Его взгляд, приклеенный к моей фигуре, моему лицу, я помнила это странное ощущение своей наготы и мольбы – подходи, коснись, я здесь, для тебя…
Я вилась вокруг шеста кошкой, я глазами пропевала с певицей те же слова, что звучали из динамика, – я пела их телом:
«Когда мы движемся, мы, как солнце и луна, мы всегда вместе – ты и я…
Возьми меня, держи меня, обними меня, скажи мне, что так будет всегда.
Ты оживил меня, ты видишь, ты горишь?
Со мной ты чувствами и телом говоришь…»
Я касалась своей «одежды», гладила себя, я показывала ему – «не могу без тебя». И я горела по-настоящему – снаружи, внутри. Я расплавилась сама, я расплавила эту комнатушку и всю атмосферу в ней, я заполнила все чувствами.
«Ты боишься? Я нет… Потому что, когда мы движемся вместе, мы идеальны.
Мы идеальны вместе, видишь? Знаешь? Идеальны мы…»
И для меня, никогда не умеющей танцевать, этот танец вдруг стал единственным способом «говорить» – пусть неумело, пусть глупо и иногда не изящно, но совершенно честно.
Едва ли я что-то сняла во время своего «стриптиза». И даже не поняла, какое впечатление произвела на того, чьего имени не знала, – я не смотрела в то место, где ладони закрывали темную поросль. Мне было не важно, что там, – мне был важен лишь пронзительный взгляд синих глаз.