В этом момент я поняла, что беременна.
Проходили недели, которые складывались в голодные месяцы, когда мы питались только урожаем с грядок. Мой огород разрастался. Я поглаживала бархатные листья овощей, удивлялась красноте созревавшего перца и особенно гордилась фиолетовыми баклажанами. Успешной оказалась и моя затея с курятником, несмотря на то, что растущий живот уже немного мешал ухаживать за птицей. Я чувствовала себя довольной и счастливой. Долги были оплачены, и я начала уже откладывать небольшие суммы в маленькую шкатулку, которую прятала в мешке с рисом.
По ночам, когда человеческие голоса утихали, тарелки были помыты, свет потушен, а соседи спали, я часто не могла уснуть. Сон коварно убегал прочь. Поэтому я многие часы провела, просто лежа на спине и глядя в окно на усыпанное звездами ночное небо, вспоминая уроки малайского и размышляя о своем еще не родившемся ребенке. Я представляла себе мальчика-ангелочка с чудесными кудряшками и сверкающими глазами. В своих мечтах я уже видела большие глазенки, в которых светится живой ум. А в самых страшных кошмарах являлся худенький истощенный ребенок, у которого кожа да кости, с маленькими глазами, отсутствующим взглядом, который смотрит на меня умоляющим взглядом и просит хоть немного любви. Внезапно я проснулась. Вина за покинутых пасынков ужалила меня в самое сердце. Сначала лишь слегка, а потом — более настойчиво. И мне стало стыдно. Перед рассветом я вымылась и направилась в храм. Там я принесла жертву и помолилась за то, чтобы будущий ребенок не был похож на несчастного из моего кошмара.
Мой муж был настолько педантичным и заботливым, что мне иногда хотелось завыть от скуки. Каждое утро и каждый вечер он интересовался, как я себя чувствую и внимательно слушал мои ответы, как будто бы я могла сказать что-то другое, кроме «у меня все в порядке». Все девять месяцев ему и в голову не пришло не задать мне этот вопрос хотя бы раз или не ждать моего ответа с таким волнением в глазах. Айя запретил мне ходить на рынок и стал сам делать покупки. Сначала приходил с несвежей рыбой, серым мясом и испорченными овощами. Но после нескольких неудачных походов и холодного приема с моей стороны он познакомился на базаре с приличными продавцами. После этого начал приходить домой с рыбой, которая еще утром плавала в озере, зрелыми сочными фруктами и мясом, какое мне и самой не всегда удавалось найти.
Однажды он вернулся домой с каким-то странным фруктом под названием дуриан. Я никогда до этого не видела фрукта, покрытого такими устрашающими длинными шипами. Муж рассказал мне, что если дуриан упадет на голову человека, то может его убить. И я поверила его словам — настолько эти колючки были внушительными. Муж аккуратно очистил его, сняв кожуру. Внутри оказалась мякоть с семенами. Я с первого раза влюбилась в специфический вкус этой золотистой мякоти. Мне даже нравился его непривычный запах, который, по воспоминаниям одного из известных английских писателей, одновременно напоминал запах свежего малинового бланманже и уборной. Я могла за один раз съесть пять или шесть таких фруктов.