— Что же делать? И почему он не спросил у Виктора раньше? И что там на этой дискете, он тебе сказал?
— Он и сам не знает. А еще он думал, что на новом месте его не найдут. Он вообще-то хотел к этому Виктору залезть в квартиру. И меня просил, чтобы я помог. Я согласился, а он потом передумал. А говорить с ним он не хотел.
— Почему же он мне ничего не сказал?
— Не знаю…
Денис насупился и как-то странно посмотрел на нее.
— Не знаешь?
— Нет.
— Ты что-то не договариваешь! Денис, если тебе что-то известно — скажи.
— Я правда не знаю. Он сам не хотел говорить.
— Что не хотел говорить?
— Я спросил, почему он вам ничего не сказал, а он как-то странно…
— Что?
— Не знаю я… Он мне еще говорит: ты извини, я тебе все рассказал, а это сказать не могу.
— Что — "это"?
— Да не знаю я!
— Господи! Ладно… Надо собираться.
Наташа старалась не думать о том, чем все это может кончиться. Она выпила несколько глотков воды, потому что у нее пересохло во рту, и начала одеваться. Через сорок минут они уже были возле ее старого дома в Сивцевом Вражке.
— Подожди меня здесь, — бросила она Денису и, преодолевая слабость, вошла в подъезд.
Виктор оказался дома и, увидев ее в дверях, мрачно протянул:
— А-а… это ты.
Он повернулся к ней спиной и направился вглубь квартиры. Наташе показалось, что он слегка пошатывается.
— Я не хотела тебя беспокоить, извини. Я только хотела спросить…
— Да? — перебил он, поворачиваясь к ней, и улыбнулся какой-то кривой улыбкой. — Ну, давай, спрашивай!
"Боже мой, — подумала Наташа, — он, кажется, пьян".
— Ты не находил здесь какой-нибудь дискеты, когда делал ремонт? В кухне, например?
— Какой дискеты? У тебя, если я правильно понял, компьютера нет.
— Пожалуйста, скажи! Мне очень нужно. — Она старалась держать себя в руках, не злиться и не нервничать.
— Тебе нужно? — повторил он насмешливо. — А мне-то какое дело?
— Никакого. Но я тебя очень прошу — если ты нашел дискету, отдай ее мне.
— А что мне за это будет?
Наташа помолчала.
— А что ты хочешь?
— Чего я хочу? Ты сама знаешь. Но ты же меня прогнала? Я же для тебя не гожусь. Ну, не гожусь и ладно. Только я что-то не пойму: ты зачем пришла? Передумала, что ли?
— Нет. Но мне сейчас очень нужна твоя помощь. Выслушай меня…
— Ты даешь… Что ты вообще о себе понимаешь? Что вы все о себе понимаете? Я с тобой носился как с писаной торбой, и сынка твоего, наркомана, искал, и квартиру с убытком для себя купил, мамашу твою схоронил, а ты же меня за все это и выгнала… Я тебя выгнала не за это. И ты прекрасно это знаешь.
— А-а, вот, значит, как. Значит, ты потому меня выгнала, что француз твой появился. А если бы не появился, значит, не выгнала бы?