С чем же она пойдет? И даже если его, Филиппа, найдут, что она сможет доказать? Ведь свидетелей нет, и она будет выглядеть как банальная искательница приключений, подцепившая смазливого иностранца…
При воспоминании о Филиппе у нее опять болезненно сжалось сердце.
Может быть, открыть пакет и посмотреть, что там? Она почувствовала отвращение. Да и что она в этом понимает? Значит, все-таки надо идти? А если это действительно какое-то преступление и ее посадят, что будет с мамой, с Сережей?
О себе она не думала, ей было все равно, но они? Она пойдет к нему и потребует, чтобы он ей все рассказал и, главное, оставил в покое Сережу. Иначе она его выдаст. Он наверняка согласится, его грязные дела ему наверняка дороже сына. Но что она скажет Сереже? И как сказать ему об этом? Ей пришлось бы уронить в его глазах не только отца, но и саму себя… Разве она сможет нанести ему такой удар? Что-нибудь придумать, солгать ему? Или все-таки посмотреть, что в конверте?
Вдруг на столике резко зазвонил телефон. Сердце ее отчаянно забилось. «Филипп!» Наташа дрожащей рукой схватила трубку, и звук собственного голоса показался ей чужим:
— Алло!
— А я был прав: ты не спишь…
Это был он, ее бывший муж. Она узнала бы этот уверенный, чуть насмешливый голос из тысячи других.
— Судя по всему, ты тоже…
Голос ее дрожал, и ей было досадно, что она не может скрыть свою слабость.
— Я только что вернулся из одной очень интересной поездки. А ты? Я надеюсь, ты хорошо провела время?
Это было вполне в его духе — вести себя так, будто ничего не произошло. Точно так же он говорил с ней, когда позвонил после двенадцати лет разлуки. Только бы выдержать, только бы йе показать ему, что она раздавлена, унижена, уничтожена, что она боится, что она готова броситься ему в ноги, лишь бы он оставил в покое ее сына.
Внезапно ее осенила мысль: она напугает его и посмотрит, как с него слетит вся его самоуверенность. Сейчас она ему за все отомстит. Господи, помоги!
— Прекрасно! И если бы не твои поручения, я провела бы его еще прекраснее.
— Что ж, я очень рад.
— Боюсь, что ты не так обрадуешься, когда узнаешь, что я потеряла конверт, который тебе просили передать…
«Я спешу, спешу, зачем я сказала о конверте первая? Надо было подождать, пока он спросит, Боже мой…»
Дорогая, ничего ты не потеряла. Конверт у тебя. И в данную минуту ты смотришь на него своими прекрасными глазами.
Это было правда: она не могла оторвать от конверта воспаленного взгляда. Павловский продолжал:
— И сейчас ты оденешься, спустишься вниз и отдашь его мне. И сразу успокоишься.