— Доктор, вы простите, пожалуйста, я не предупредила — у меня нет денег. Я расплачусь с вами завтра.
— Не имеет значения. Вам сейчас надо думать о другом.
Она посмотрела на него глазами, полными слез: ее всегда трогала и волновала доброта, и сейчас, когда она чувствовала себя виноватой и никому не нужной, всякие проявления человечности были ей особенно дороги.
Когда такси остановилось у подъезда и она повернулась к шоферу, чтобы попросить его еще немного подождать, чтобы отвезти доктора назад, таксист, протянув ей часы, сказал:
— Вы, это, часы-то свои возьмите.
— Нет-нет, это вам… Мы же договорились!
— Не, не надо. Я вас так возил. Если надо, я вашего доктора подожду.
— Спасибо вам…
Наташа порылась в сумке и вытащила брелок в виде Эйфелевой башни, который Филипп подарил ей в день ее рождения.
— Вот, пожалуйста, возьмите на память. Это все, что у меня есть. Спасибо вам еще раз…
Она протянула водителю брелок и пожала ему руку.
Они поднялись в квартиру. Наташа открыла дверь своим ключом. Зинаида Федоровна тихо сказала:
— Сережа спит.
Но он не спал: он лежал, по-прежнему скрючившись под пледом, лицом к стене. Он был очень бледен. Аркадий Николаевич сделал знак Наташе, чтобы она оставила их одних, и сел на кушетку рядом с мальчиком.
Наташа и Зинаида Федоровна, осторожно закрыв дверь, остались ждать в коридоре. Они не разговаривали и старались не смотреть друг на друга: каждая прекрасно знала, о чем думает другая.
Когда Аркадий Николаевич вышел из комнаты, они бросились к нему.
— Он спит. И будет спать еще долго — несколько часов, может быть, до ночи. Когда проснется, дайте ему вот это. — Он протянул Наташе несколько пакетиков. — Дайте два, с теплой водой. Может быть, будет рвота, — не пугайтесь. Колоть умеете?
— Умею.
— Тогда вот, — доктор достал коробочку с ампулами. — Сделаете инъекцию вечером и завтра утром. И не бойтесь: он еще не успел втянуться. Мы его вытащим. — И, неожиданно обратившись к Зинаиде Федоровне, добавил: — А вот вы мне не нравитесь! Вам бы надо принять что-нибудь сердечное и лечь.
Зинаида Федоровна, которой всегда становилось неловко, если кто-то отрывался от своих дел ради нее, извиняющимся тоном сказала, что плохо выглядит из-за бессонной ночи, и в ответ на Наташин беспокойный взгляд махнула рукой. Наташа бросилась провожать Аркадия Николаевича. Когда она вернулась, Зинаида Федоровна сказала, что действительно хочет лечь.
Наташа закрылась в своей комнате и начала обдумывать положение. С Сережей, по крайней мере, на ближайшие несколько часов, все определилось. Аркадий Николаевич обещал, что поможет, и она верила ему. Оставалось разобраться с Павловским.