— Ты ведь была замужем? — тихо, чтобы не спугнуть Нонну, поинтересовался он.
Нонна едва кивнула, продвигая таз навстречу его пальцам. Мышцы ее обхватывали пальцы судорожно и неистово. Она не могла более противостоять неимоверной жажде обладать мужчиной.
— Но почему ты… — Витька хотел поинтересоваться, почему она до сих пор девственница, но Нонна тихо застонала, лицо ее блаженно расслабилось, а бедра быстро заскользили вверх-вниз, то погружая в себя его пальцы, то отпуская их. Витька почувствовал, как ее страсть передалась ему. Он закрыл глаза, торопливо расстегнул ширинку, взял горячую ладошку Нонны и обвил ее пальцами свой тугой член. Первые движения он делал сам, плотно обхватив маленький кулачок девушки и одновременно с этим ласкал ее набухший темный клитор. Нонна металась неистово, как русалка, попавшая в сети рыбака. Она стонала и, опрокинув голову в воду, словно бы пыталась снять со лба жар. Витька осторожно освободил свою руку и стал пощипывать, мять и терзать соски Нонны. Блаженство накатило исподволь, медленно и невнятно возникнув где-то в глубине космоса, стремительно вырвалось из обеих глоток неимоверным, почти животным стоном.
— Павлушенька, — выдохнула Нонна и, сообразив, моментально открыла глаза. Слышал ли Витька? Витька слышал. Он стоял над ней, мокрой и голой, и смотрел в ее лицо отстраненным холодным взглядом. Губы его были тронуты легкой улыбкой, выражающей то ли сожаление, что не может он заменить ей Павлушу, то ли презрение. Будто он уличил ее в лицемерии, во лжи, в подлости. Нонна сжалась, спряталась под расплескавшейся наполовину пеной, накрыла лицо руками и зарыдала.
Витька вышел из ванной комнаты. Он постоял пару минут у окна. Солнце пронизывало своими оранжевыми лучами изумрудную зелень, и казалось, будто тонкая хрустальная паутинка ажурно переплела ветви деревьев. На душе у Витьки было муторно. Он проклинал себя в душе самыми грязными и злыми словами. Он бичевал себя беспощадно, до ломоты в висках. За дверью ванной плакала девушка. Ведь он же, в сущности, использовал ее, садист долбаный. Он унизил ее, оскорбил. Витька не хотел этого. В первый момент, когда он увидел Нонну в машине Сергея, он решил, что она принадлежит другу. И принадлежность эта как бы отгораживала ее от его алчущего взгляда. В первый раз он и не заметил бы ее, если бы не царапнулся об острый, пронзительный взгляд девушки. Витька почувствовал, что эта душа, таящаяся в глубине узких зрачков, сродни и его душе. Такая же одинокая и мечущаяся в поисках счастья. Или просто — участия, соучастия. Потом, во второй раз, Сергей приехал к нему на стадион с этой девушкой, но уже переменившейся. Истерзанной, надломленной, одинокой и глубоко несчастной. Как изменил ее какой-нибудь час.