— Ты как… вошла сюда? — Митька выкинул за окно сигарету, потом сделал такое движение, будто хотел поймать ее, но сигарета уже слетела маленькой звездочкой в утренний сумрак и, вероятнее всего, с коротким шипением погасла в серой лужице.
Наташа смотрела на женщину в каком-то странном оцепенении, без ревности или обиды, а только с непонятным сожалением. Женщина смутилась. Она стала неловко переминаться с ноги на ногу и потешно хлопать большими загнутыми ресницами.
— Так я сказала же, к мужу. К тебе то есть. А зачем по телефону? Я соскучилась. — Она шагнула к Митьке, но тот торопливо соскочил с подоконника, грубо взял ее за руку и вывел в коридор.
Дверь осталась приоткрытой, и хоть Митька с женщиной отошли в дальний конец, все равно Наташа своим цепким слухом улавливала обрывки фраз. Она и не хотела бы, но все ее тело превратилось в сплошной орган слуха. Одно большое ухо. Наташа зажимала ладонями виски и видела перед собой груду расколотого хрусталя в обрамлении зеленого горошка. На скатерти вино, на руках вино, на одежде вино, словно кровь. Ну кто еще будет спорить, что ничего не происходит в этой жизни просто так?
— Я же хочу быть с тобой. Всегда с тобой. Ты ведь сам говорил, если что…
— Если что — сообщи! Так, нет? Со-о-бщи! — по слогам раздраженно говорил Митька. — Чтоб сообщила! Я бы тебе на аборт денег выслал. Сколько надо, столько бы и выслал. А ты чего?
— Но я же хочу быть с тобой… Ты говорил… Я хочу быть с тобой, — женщина тупо повторяла одну и ту же фразу, и Наташе на ум пришла песенка. «Я хочу быть с тобой. И я буду с тобой», — мелодия гвоздиком всаживалась в мозг.
— Тебе нельзя быть со мной, не-льзя, — произнес он, словно отрезал ломоть чьей-то судьбы. «Ах ты гаденыш!» — подумала Наташа и криво усмехнулась.
— Почему? Объясни, почему? Я не понимаю, почему? — голос срывался, чувствовалось, что его заливают слезы. Поток горьких бессильных слез. Наташе хотелось плакать вместе с этой женщиной, она представила себя на ее месте, и ей захотелось вытошнить из себя этого Митьку. Этого циничного и жестокого тихоню.
— Потому что я женюсь. У меня скоро свадьба. Понимаешь?
Женщина промолчала. Видимо, она кивнула головой и вытерла скулы от слез, потому что Митя тихо сказал:
— Ну вот и славненько. Я знал, что ты понятливая. Тебе сколько на аборт?
— Чего сколько? — не поняла женщина. Наташе до ужаса захотелось узнать ее имя. Почему-то ей показалось, что, если она будет знать имя этой женщины, все встанет на свои места. Как будто от того, знает она или нет это имя, зависит что-то очень важное.