— Эвелин…
Баронесса дала толстяку поцеловать руку, что он и выполнил. Затем его глаза подслеповато уставились на Алису.
— Боже, что я вижу… взошло солнце…
…
— Сударыня.
Алиса не знала как себя вести с этим комичным стариком, она протянула ему руку и старик шумно поцеловал и ее.
— Оставь ее старый развратник — отреагировала баронесса — с тебя достаточно приключений.
— Эвелин, мои приключения только начинаются.
— Да, да. Милая, не слушай этого пройдоху. У него жена и четверо детей.
— Эвелин, что ты говоришь. Мы уже развелись.
— Даже так? Надеюсь, Сара тебя оставила без гроша в кармане.
— За что ты такая злая…
— Есть за что. Веди нас в дом.
— Прошу, дамы, прошу…
* * *
Ужин в доме — был типично еврейским — чолнт, форшмак, паштида. Все внимание за столом — толстяк уделил баронессе, и та не осталась в долгу: они моментально переходили с одного языка на другой, с французского на арабский, с иврита на русский, обменивались какими-то колкостями, от вещах, которые были известны и понятны только им двоим — а Алиса чувствовала себя как бы чужой на этом празднике жизни и юмора. Тем более что и ела она совсем немного — еврейская кухня очень сытная, а она вела бесконечную борьбу с лишним весом…
И вот…
— Мне нужна поддержка в Одессе…
Голос баронессы стал суше. Толстяк тоже неуловимо изменился, он промокнул губы салфеткой и аккуратно положил ее на стол.
— Тебе?
— Ей.
— Кто она?
— Тебе не все ли равно.
Толстяк пристально уставился на Алису.
— Сдается что не все. Как чувствуете себя?
Алиса кивнула. Она поняла, что толстяк знает про Бейрут.
— Хорошо, спасибо.
— То чем вы занимаетесь, не доведет до добра.
— Мы к тебе не нотации пришли слушать.
— Да… да.
— У тебя есть кто-то в Одессе?
— Есть… там даже наше консульство есть.
— Никто не должен знать.
Толстяк вздохнул.
— Эвелин, как будто ты меня не знаешь.
— Никто — это даже твоя служба.
— Бывшая служба.
— Бывших не бывает. Ни в твоей службе, ни в моей.
Толстяк подслеповато уставился на Алису.
— Ну… с паспортом проблем не будет, кое-какие контакты я вам дам, в беде одна не останетесь. Судя по Бейруту, выживать вы умеете. Только — зачем вам это, милое дитя? Оно вам надо…
— Ты помнишь Эйхмана? А Мицхат Эвлоим[45]? Зачем вы это делали? Я скажу вам зачем. Чтобы сохранить свое достоинство. Чтобы оставаться самими собой.
…
— То, что собирается сделать эта девушка — нужно для того, чтобы восстановить ее достоинство. И остаться самой собой.
Толстяк покачал головой, продолжая смотреть на Алису.
— Ой-вей… какие времена… какие времена. Я помогу тебе, чем смогу. Но хочу, чтобы ты запомнила выражение одного очень мудрого человека. Он сказал: Выбрав из двух зол меньшее, не забывай, что ты выбрал зло…