— Согласился стать, — усмехнулся Байонис. — Вы оказали мне великую честь, Мальс Хор, приняв мое предложение. А могли бы отказаться?
— Мог, — только и сказал он.
Пренебрежения во взгляде синих глаз явно поубавилось.
— Но к армии-то у вас какое отношение? — все же не менял холодного тона адмирал. — Ведь вы отказались от этой стези.
— Отказался. Потому что иначе не мог. Признаюсь, мне доставляет удовольствие планирование и представление в голове боевых действий, может, это даже моя стихия, но в тех условиях я сделал бы все угодно, лишь бы не следовать ставшей ненавистной системе. Мне было десять лет, и я упирался так, как только мог. Меня переориентировали на Зорренда, потом — на Хорана, а потом отправили в Центр Одаренных для поиска способностей. А потом Маршал, разыскивая себе ученика, вспомнил о моих талантах и предложил пройти небольшой экзамен. Я прошел — и даже больше.
— Ну что же, — Иушнице глянул на него с легкой заинтересованностью. — Я рад, что ошибался в вас. Мы ещё познакомимся поближе, а сейчас я должен встретить последних пассажиров. Байонис, ты на них поглядеть обязан, а вот вы, Мальс, при желании можете не идти.
— Могу не идти, но пойду, — пожав плечами, сообщил Хор в тон адмиралу. Тот усмехнулся, оценив.
Они втроем двинулись мимо мирно болтающих Аймалдэнов, мимо Лейнора с книгой к входу в гонодолу, а им навстречу уже шагало двое людей примечательной внешности. Вернее, внешность их не выглядела столь уж необычной, но выражения глаз заставили Хора напрячься. Даже в многолюдной толпе он не мог бы просто так пройти мимо этих двоих, не зацепившись за них хотя бы взглядом.
Первому было не более сорока, и, кажется, он родился где-то в южных землях, на что указывали смуглый оттенок кожи, широкий разрез глаз и резкие черты лица. Темные глаза оглядывали Хора так, что он внезапно почувствовал себя шахматной фигурой, на которую смотрит игрок, раздумывая, двинуть ли её или оставить на месте. Второй был младше лет на десять, выше ростом, однако с заметным уважением к своему спутнику во взглядах и движениях. Щетина на щеках и слегка разлохматившиеся, не уложенные строго в прическу волосы придавали ему более грубоватый, неряшливый вид. Синие глаза смотрели на мир придирчиво, оценивающе, порой с легкой снисходительностью, хотя иногда в его лице мелькало что-то доброе и кроткое, чтобы через секунду смениться ровным, чуть насмешливым выражением. В обоих чувствовалась властная стать: то, что они стоят во главе серьезных объединений или же одного объединения, Хор понял сразу.