— Видели? — вопрошал Арнальдо, придя вечером с работы. — Видели, что значит мастер? Какая-то оборвашка проходит через мои руки и, пожалте, получает премию! А все, что тут мусолят насчет Дженерентоле, — так это пустая болтовня.
— Не обращай ты на него внимания, говорил Анжилен, наливая Рыжей стаканчик. — Выпей вот, крови больше будет, а его не слушай. Это твоя рыжая голова победила. Ведь на такие волосы взглянешь — как кулаком в глаз. Ну, а кулак-то и слепой почувствует.
Рыжая улыбалась и молчала. Она знала, что находится среди друзей. Они и наорут и отругают, но все равно простят, все равно любят ее.
Однажды все обитатели квартала высыпали на улицу поглазеть на крытый грузовик мебельного магазина, который пытался втиснуться в узкую щель Переулка Солнца. Одно время казалось, что он окончательно застрял, когда попытался одолеть крутой поворот перед въездом в переулок. Продвинувшись на какой-нибудь метр, он должен был подавать назад, рыча, извергая густые клубы сизого дыма и обдавая людей бензиновой вонью. В этой дымовой завесе, размахивая руками, суетились фигуры зевак, подававших самые противоречивые советы.
— Вперед! Еще малость вперед! — кричали одни.
— Давай назад! — вопили другие.
Наконец после долгих эволюций грузовик въехал в переулок, раздавив всего-навсего одно мусорное ведро, забытое у ворот. В воротах по обе стороны переулка толпились любопытные, авангардом которых была шумная орава мальчишек, собственница раздавленного ведра, потрясая его исковерканными останками, громко выражала свой протест, требуя возмещения убытка.
Все уже знали, что грузовик, направляется к дому номер одиннадцать: об этом сообщил шофер, когда машина застряла на углу. Несколько добровольцев побежало предупредить Безансону, державшую лоток между домами девять и одиннадцать, Чтобы она вместе со своим товаром убиралась с дороги. Бедняжку совсем затыркали, подгоняя со всех сторон, и она уже не знала, за что ей хвататься. В окружении целой ватаги ребят несчастная чувствовала себя не лучше, чем злополучный перевозчик, который, по очереди переправляя на другой берег волка, козу и капусту, должен был ухитриться не оставлять козу наедине с капустой, а волка наедине с козой.
В самом деле, разве можно было оставить на попечение ребят вазы, полные мяты, лакрицы и конфет? С другой стороны, она боялась доверить посторонним шкатулку с деньгами, а унести все зараз ей было не под силу. Поэтому она без толку металась как угорелая, хватала одну вещь, бросала ее, бралась за другую.
— Да пошевеливайтесь вы! — кричали ей. — Хотите, чтобы с вами было то же, что с ведром Циты?