— Не любишь костры?
Внезапно подумалось — он что, привёл меня сюда для потехи? Чтобы посмеяться над несведущей кикиморой и спровоцировать меня на какие-нибудь античеловеческие высказывания? Если так, то ему полностью это удалось. Скрестив руки на груди и вызывающе приподняв бровь, я коротко бросила:
— Нисколько.
— Не замечал раньше за тобой настолько огромной к ним неприязни, — Реджинальд всё ещё оставался вежливым и дружелюбным до такой степени, что аж противно.
— Для этого костра, милорд, — издевательски назвала я его людским титулом. — Было убито живое дерево, которое могло бы расти ещё сотню лет, и которое могло бы стать домом животным и духам.
— Боюсь, миледи, — подчеркнуто расстроенно протянул Редж. — На это мне нечего вам ответить. Нет нам, смертным, оправдания, мы повинны во всех своих грехах, и наша жестокость не знает границ.
Плотно сжав губы, я попыталась скрыть улыбку. Нет, определенно, мне нужно срочно поучиться у Стефки и перестать вестись на человеческие шутки. Но чувство юмора пересилило, и я сочувственно покачала головой:
— Должно быть, тяжело жить с осознанием собственных чудовищных прегрешений?
— О, миледи! — картинно вскинул руки Реджинальд со скорбно-возвышенным выражением на лице. — Если бы вы знали, насколько! Каждый день, когда я просыпаюсь, то думаю о том, каким чудовищным злом наполнил этот мир, и понимаю, что недостоин жить.
— О, милорд, мои принципы не дозволяют мне находиться так близко от такого преступника, как вы! Покайтесь в своих грехах, и затем возвращайтесь, до тех же пор — я вынуждена покинуть вас!
Чтобы скрыть улыбку, я низко склонила голову — а затем, резко крутанувшись на каблуках, тихо хихикая про себя, я побежала к краю площади. Нет, ну каков все-таки шельмец, а!
Но Редж все же был не самым большим заразой — на площади красовался не менее выдающийся человек, который переплюнул моего дражайшего спутника.
Между прилавками с какой-то зеленью расположился весьма примечательный мужчина. Тонкий, как камыш, со смуглыми руками и белыми, как снег, волосами, этот старик торговал амулетами. Его стариковский голос тонул в радостных криках толпы, но я без особого напряжения услышала дребезжащие завывания:
— Уважаемые господа! Подходите, смотрите! Амулеты на любой вкус! От порчи, от сглаза, от нечисти!
На его посохе покачивалась огромная связка разнообразных безделушек, от которых даже и не веяло магией. Ухмыльнувшись, я твердым шагом устремилась прямиком к нему.
— С праздником вас! — вежливо поздоровалась я, останавливаясь перед торговцем.
Старичок смерил меня взглядом, отметил небольшой кошель на поясе, который Реджинальд выделил мне, чтобы я не ходила совсем без денег, и радостно кивнул козлиной бородкой: