Да и вообще, уже два дня по дворцы ползут слухи, что мои комнаты кишат речными и болотными гадами, и что я сама по ночам превращаюсь в чешуйчатую тварь, которая выползает в город и пожирает младенцев. Учитывая, что в город я ни разу даже не выходила, людские умы поистине восхитительны.
Но несмотря на то, что я предпринимала все усилия, чтобы казаться чудовищем в глазах смертных, в груди засело гнетущее ощущение усталости.
Эти люди и так уверены в том, что лесные и болотные жители — кровожадные твари, не способные мыслить, не умеющие испытывать чувства. А я только подтверждаю их мысли, причем из исключительно эгоистичных целей.
Не из-за таких ли людей, как я, начинаются войны?
За окном вдруг снова раздался гром фейерверков, но я уже практически не испугалась. Просто… Было немного неприятно. Ничто не сможет заменить тишину болот, прелесть свежего воздуха и ярко-синего неба. Я и ушла из дома ради того, чтобы дышать чуть покалывающим воздухом, который холодит все изнутри — и что? Заперта в четырех стенах.
Вдруг сверху раздался громкий шлепок, и я подпрыгнула в воде, выскочив по плечи.
На берегу стоял его высочество и аплодировал мне с усмешкой на губах.
Я тут же погрузилась обратно по подбородок. И как только он всегда умудряется подкрадываться ко мне настолько незаметно?
— Ну что там, как впечатления? — поинтересовалась я не без интереса.
— Ловят, — лаконично отозвался Редж, присаживаясь на берегу. Затем бросил взгляд на меня, хмыкнул и начал стаскивать с себя сапоги.
— Ты что, опять собрался мочить свои отвратительные грязные лапы в моей пруду?! — не сдержала возмущение я.
— Вообще-то, дорогая, это мой пруд, — спокойно напомнил мне Реджинальд, стаскивая второй сапог.
На это я не нашлась что возразить, но мне ведь надо было как-то выразить свое крайнее возмущение ситуацией. Поэтому я просто отплыла подальше, а затем нырнула в глубину пруда. Я доплыла до замшелой коряги и замерла, смотря сквозь мутно-зеленоватую воду. Через минуту Реджинальд опустил ноги в воду.
Я рассчитывала, что Реджу быстро надоест, и он покинет меня, оставив наедине с моей любимой змейкой и моей не менее любимой корягой, но я недооценила выдержку будущего правителя.
Первой сдалась я — все-таки, сидеть на дне искусственного пруда не так интересно, как на дне пруда настоящего, поэтому я, напоследок любовно погладив корягу, медленно всплыла на поверхность.
— Чавось тебе надобно, злодеюка немочная? — поинтересовалась я гнусавым тоном.
— Лесовик? — вдруг понятливо спросил Реджинальд, несказанно меня удивив.
— Да, — призналась я. — Как?