Наконец, набрав в легкие побольше воздуха, я неспешно начала, выплетая из памяти чудные и странные слова, которые мне особо нравилось использовать в речи.
— Эта легенда была рассказана давным-давно, в старой, пропахшей элем таверне, человеком, который обладал удивительным даром разбирать морозную вязь на стекле и складывать её в слова, а слова — в истории. В тот вечер камин уже почти остыл, и только тлеющая трубка освещала испещренное морщинами лицо. Пуская колечки седого дыма, похожего на зябкий осенний туман, он хриплым голосом начал рассказывать одну из тех удивительных историй, что шепотом поведала ему сама зима.
На болоте зимой зябко. Все погружаются в глубокий сон до весны. Прикинувшись трухлявым пеньком, успокаивает свой бурный нрав леший. Притворившись корягой, храпит водяной, спокойствие которого охраняет его верный сом. Спят кикиморы, болотнянки, анчутки, духи лесов и болот, даже само Лихо тихо грёзит под сугробами, прикрыв свой единственный глаз.
Лишь зимой могут смертные беспрепятственно входить в лес… И, что немаловажно, выбраться из него. Только вот туго придётся тому, кто наткнется на спящих существ, потревожит их неясную дрёму. Раз — и поминай как звали.
На том болоте, о котором пойдёт речь в этой истории, зимой всегда было очень спокойно. Оно лежало далеко на севере, в окружении дремучих лесов, и туда мало кто отваживался наведываться.
Только вот за несколько лет до этого люди добрались и сюда. Недалеко от болот, там, где кончался лес и начинались широкие поля, люди построили деревню. Чуть проплыть вниз по вялому течению заросшей речи — и ветер донесет их крики и смех.
В тот год зима выдалась морозной. Холод впился в оставшиеся золотые листья, сделав их как будто хрустальными. Тронешь — рассыплются алмазной крошкой.
Как огромный паук, он выплел свою блестящую паутину. Черные ягоды как будто зоркие темные глазки следили из-под снега за падающими с седых небес снежинками.
Чем холоднее зима — тем она красивее. Как будто, совершив свои титанические труды, стужа не хочет, чтобы их разрушила минутная капель, и цепляется за дела рук своих как можно крепче.
Не боится мороза лишь Хозяйка Болот. Когда все погружается в сон, она — единственная защита трясины. Она лежит на дне, сложив руки на груди, похожая на белоснежное изваяние, какими люди украшают свои гробницы, и чутко слушает, запоминает. Ничто не ускользнет от неё, будь то клюющая мерзлые ягоды птица, или нога человека, опрометчиво вступившая на снег.
За лето до этого только-только умерла старая Хозяйка, устав от вечного бодрствования, и её место заняла одна из юных болотнянок. У неё были густые волосы цвета сырой земли, бледная кожа, и глаза оттенка осенних листьев.