Традиция и Европа (Эвола) - страница 13

4. Дальнейшая противоположность — это та господствующая роль, которую среди этрусков имели женщины, иногда доходящая до настоящего превосходства. У этрусков сохранились пережитки матриархальных обычаев, называние сына по матери, а не по отцу (или в первую очередь по матери), согласно обычаю пеласгов, средиземноморско–азиатского доэллинского и доарийского народа, которые, как и этруски, придавали женщине религиозную власть (согласно Моссо). Жёсткая римская система отцовского права, patria potestas, находится с этим в ярком контрасте. Сан и влияние «матроны» в Риме, согласно этому взгляду, —не столько подлинно римская черта, сколько отметка предыдущей и отличной цивилизации, к которой также относится легенда о Танаквиле — этрусская легенда, чей глубочайший смысл состоит в том, что царский сан опосредован женским принципом.

5. Наконец, для некоторых новый символ Запада воплощён в Риме, а этруски, вместе с другими доримскими обитателями Италии, находятся под знаком Азии. Этот тезис, однако, сомнителен, или, скорее, он просто односторонний. Нет сомнений, что между аспектами азиатско–средиземноморской, пеласгской и хеттской цивилизаций было некоторое сходство. Самая распространённая традиция имперской эпохи — это именно та, что приписывает этрускам азиатское происхождение, подытоженное в словах Сенеки Tuscos Asia Sibi Indicat. Но здесь «Азия» остаётся неясным определением, и, как мы знаем, с этнической и филологической точки зрения проблема происхождения этрусков остаётся загадкой, несмотря на такое большое количество исследований. С другой стороны, можно говорить о периоде южносредиземноморских цивилизаций, распространявшихся от древних Геркулесовых столпов до Сирии — включая древнюю иберскую цивилизацию, часть древнеиталийских, доэллино–пеласгских и т. д.; и противоположностью этой группы выступают новые цивилизации, носители особого индоевропейского духа, к которым принадлежали Греция и Рим.

На этой основе тезис об анти этрусском Риме имеет право на появление среди гипотез, которые могут в наилучшем виде привести к реконструкции внутренней, духовной стороны римской истории. Эта история кажется какой угодно, но только нелинейной. Рим выражает новый принцип, воплощает, мы могли бы сказать, революционную силу, которая для утверждения себя вынуждена была истребить противоположную ей цивилизацию. История императорского периода — это история борьбы с переменным успехом между воинственной римской аристократией и гегемонистскими попытками этрусских и жреческих элементов или им подобных сил. Уничтоженный внешними силами, этрусский элемент прокрался во внутреннюю жизнь Рима. Именно Этрурия стоит за книгами Сивиллы, ответственными за самое серьёзное изменение римской духовности. В своей основе именно тип этрусского жреца в момент паники посреди Пунических войн открыл дорогу Риму к первому экзотическому азиатскому культу во главе с женской фигурой, что многозначительно: культу Кибелы. Этрусками являются и Тарквинии, сильно связанные с женскими фигурами и сами антиаристократичные сторонники плебса. Также этрусками являются гаруспики, из ненависти к Риму желавшие закопать статую Горация (Horace Cochlite), но когда ей, наоборот, оказали величайшие почести, для Рима настала полоса удач, несмотря на предсказания гаруспиков, которые, обвинённые в измене, признались в зловещих намерениях и были казнены. Можно добавить и другие примеры, ведущие нас к мысли, что разнородный и враждебный антиарийский элемент скорее ослабил подлинную римскую цивилизацию, нежели усилил её.