По нашему мнению, интеграция, которая должна быть проведена в пределах отдельных народов для подготовки нового европейского единства, должна развиваться в аристократическом и, соответственно, «классическом» смысле. Высший, духовный слой, которому должно подчиняться всё остальное, должен быть отделён от политического и экономического уровня. Вследствие этого идея государства и идея вождя могли бы подняться над материальным и обусловленным кровью уровнем до чисто духовного уровня. С другой стороны, децентрализация могла бы привести к созданию различных путей, функций и форм деятельности как основы качественно иной реализации человеческой личности.
Здесь у нас нет возможности рассмотреть различные стороны такого обновления. В материальном плане, вероятно, может внести свой вклад корпоративная идея, но понимаемая не в синдикалистском, а в древнем смысле — смысле гильдий и цехов. Речь идёт об образовании кооперативов и сословий, которые должны освободить государство от вовлечённости в материально–экономическую область и позволить ему подняться до высших, уравновешивающих и упорядочивающих, чисто духовных и символических функций. Чтобы восстановить связь между материальной и нематериальной сторонами жизни каждого государства, в противовес вторжению анархического индивидуализма и сведению всего к интересам мелких лавочников и наёмных рабочих, должно вновь вызвать к жизни старые принципы верности, чести и гордости своим служением, радости заниматься деятельностью, соответствующей своей собственной природе и сословию. Общеевропейское сознание, которое могло бы объединить народы духовно, не смешивая их телесно, лучше всего смогло бы развиваться в высшем иерархическом слое.
В этом последнем отношении было весьма полезно помнить о противоречии между коллективистской и универсалистской (наднациональной) идеями. В первом случае различия стираются, а во втором интегрируются: в области материального они продолжают существовать и упраздняются только благодаря иерархическому подчинению духовной стороне каждой части. Европейское единство было бы так же мало предрасположено (как было вынуждено средневековое единство) к отрицанию принципа отечества и расы — при условии, что этот принцип оставался бы на своём законном месте и не предъявлял необоснованных претензий, и его здоровое проявление происходило бы только на высшем уровне. Организм тем совершеннее, чем сложнее — и он также тем совершенней, чем в большей степени отличные друг от друга части гармонично и непосредственно подчиняются единой и свободной воле, свободной от проявлений животных инстинктов.