То, что история до сегодняшнего дня показывает нам как столкновение между религиозным владычеством и «мирской» властью, является только отзвуком и более поздней материализованной формой этой противоположности. Во всяком случае, религиозная позиция в общем в такой малой степени может отождествляться с «духом», что она означает только относительно новый результат процесса упадка более древней, высшей и как раз «солнечной» традиции. Если мы рассмотрим состояние самых великих традиционных культур — от Китая до древней Скандинавии, от Египта до Ирана, от доколумбового Перу до Древнего Рима и т. д., — то мы всегда увидим идею абсолютного единства обеих властей: подтверждение королевской власти и духовности. Во главе иерархии стоит не церковь, а «божественная королевская власть»; идеал не «святого», а существа, которое своим превосходством и всепобеждающей силой своих понимаемых как «божественная техника» ритуалов играют ту же мужскую и господствующую роль по отношению к различным духовным силам или богам, что воплощает вождь по отношению к людям.
Только процесс духовного оскопления мог вести вниз с такого уровня до «религиозной» позиции. Удаление человека от Бога и низкопоклонство первого перед вторым в пользу жреческой касты всё увеличивалось, традиционное единство разрушалось, и на его место заступало расслоение между немужской духовностью (жреческий дух) и материализованной мужественностью (секуляризация государственной и королевской мысли). Если яркими формами древних «солнечных» культур мы обязаны в особенности арийским расам, то в Европе победу религиозного духа и как следствие овостоковление (Veröstlichung) греко–римского мира, крушение имперской идеи и подъём раннего христианства нужно приписывать в значительной степени семитскому элементу.
В данной статье мы выявим несколько известных черт средневековой культуры, служащих доказательством того, что в этой культуре присутствовало стремление к восстановлению универсальной традиции, последний вывод которой — несмотря на видимость— был антихристианским или превосходившим христианство.
Нордически–арийское пробуждение Рима
С большой вероятностью это нужно объяснять влиянием северных германцев. Уже в древнейших свидетельствах они кажутся близкородственными ахейцам, древним персам, ранним римлянам и в общем северным арийцам. Из–за суровых, несмягченных, грубо оформленных внешних форм своей жизни и обычаев эти расы могли считаться «варварскими» по сравнению с культурой, которая из–за своей бездушной юридически–административной организации и гедонистической, литературной и городской направленности опустилась до состояния, могущего называться синонимом упадка. Тем не менее, эти «варварские» расы в своих мифах и сказаниях сохраняли высокую духовность изначальной традиции, отражавшие жизнь, основанную на воинских и мужских ценностях достоинства, гордости, свободы, чести и верности.