Соколов и нервничал? Никогда бы не подумала. Да он вел себя, тогда как напыщенный, самовлюбленный кретин!
- Лихо, однако, у тебя уверенность переросла в хамство! - пораженно воскликнула я.
- Я действительно вел себя так ужасно? - Искоса взглянул он на меня.
- Ужаснее некуда! - подтвердила я. - Мне даже хотелось тебя убить и скормить свиньям!
- Свиньям? - с недоумением спросил Соколов, кинув на меня насмешливый взгляд.
- Ну, - замялась я. - Однажды я с отцом поехала к его другу Славе в одну деревню посмотреть на катакомбы. Славик и рассказал мне одну историю. У них раньше была свиная ферма, которой заправляли муж с женой. Жена у него была гулящая и однажды нервы мужика не вытерпели, и он убил ее и ее любовниками, и скормил их трупы свиньям. От них остались только волосы и ногти, потому что свиньи их не едят, и только поэтому менты смогли вычислить мужика и посадить.
Закончив историю, я принялась ждать насмешливые комментарии Соколова. В том что они последуют я не сомневалась, но мои экстрасенсорные способности как не работали, так и продолжали не работать, потому что парень спросил совсем о другом:
- С отцом? - его голос показался мне ужасно холодным и каким-то… неживым что ли. - Я думал, у тебя нет отца.
- Ну не с отцом, а с отчимом, - поправила я. - Просто Макс мне как отец, а слово отчим мне кажется слишком грубым.
- Понятно, - Соколов заметно расслабился, затем насмешливо протянул: - И ты поверила в эту историю? Это просто глупая деревенская байка, чтоб пугать детей и неверных жен.
- Можешь смеяться, но мне тогда было всего одиннадцать и история меня действительно проняла. Я до сих пор свинину не ем. Да и вообще свиней опасаюсь.
Парень весело рассмеялась.
- И как же ты хотела меня им скормить, если к ним и подойти боишься?
- Уж как-нибудь бы да смогла, - зло буркнула я.
Несколько минут в салоне стояла тишина, а потом он спросил:
- Почему Максим называет тебя Елкой?
- Опять ты за свое! - в сердцах воскликнула я.
Соколов нахмурился и холодно заявил:
- Просто мне интересно, почему он тебя так называет.
И тут я поняла его реакцию. Кроме Макса меня действительно никто так больше не называл, и со стороны, наверное, это выглядела так, словно друг называем меня придуманным им прозвищем, что очень сближает нас.
- А ты смеяться не будешь? - сдавшись, спросила я.
- А надо? - хмыкнул парень.
- Не надо! - тут же ответила я и со вздохом приступила к исповеди: - Дело было на новогоднюю ночь. С Катей и Надей у меня не получалось отпраздновать новый год, поэтому я договорилась отмечать его с Максимом и его друзьями. Точнее сам новый год я отметила с родными, а потом к часу подъехала к ним на квартиру, и стукнуло мне же в голову приехать к ним в костюме. Так уж получилось, что накануне мама привезла мне с Москвы красивое, шерстяное платье зеленого цвета. Я на рынке купила красные бантики - знаешь, которые на елку вешают? - и украсила платье, словно елку. В уши надела сережки в виде шариков, а на голову обруч со звездочкой. В общем, я была вылитой елкой. Когда я приехала все уже были изрядно на веселее, и костюм мой им показался до ужаса забавным. В общем, через некоторое время я дошла до их кондиции, и не помню, кому в голову пришла мысль поставить меня на табуретку и водить вокруг меня хороводы. А потом кто-то запел знаменитую песенку "В лесу родилась елочка" и все его поддержали. Когда песня была допета, я воскликнула: "Елка в Восхищении!" и… и в общем толи кто-то задет табуретку, толи меня ноги подвили, но я упала, притом упала на парня и… и сломала ему руку. Как ты понимаешь: конец новогодней ночи у нас прошел не слишком весело. После этого Макс и стал меня называть Елкой.