— А вдруг не понесут?
— Не было для Христа этого вдруг! — рассердился Иван Захарович. — Знал: понесут! А все ж не прыгнул, не унизился до похвальбы!
— Тогда в чем смысл? Проветрились — и обратно полезем? — спросил Петруша.
— Подождем… — ответил Иван Захарович.
Петр глянул окрест, глянул вниз.
Ему приходилось бывать на куда более высоких высотах, но эта — всего метров пятнадцать — почему-то тревожила. Близость ли отвесной стены храма делала ее устрашающей, ночь ли добавляла жути, но Петр невольно отступил на шаг.
— Хочется прыгнуть? — спросил Иван Захарович.
— Хочется, — признался Петр. — Так и тянет…
— Почему?
— Черт его знает…
— Не потому ли, что надеешься остаться жив?
— Какое там…
— А вдруг? Ты ведь, Петруша, я вижу, уже устал себе не верить. Тебе хочется понять наконец, Иисус ли ты новоявленный или нет. Тебе, я вижу, мечтается разом узнать. Если Иисус — понесут тебя ангелы. Не Иисус — кончатся все вопросы. Так?
— Так! — уверенно ответил Петр, хотя до этих слов Ивана Захаровича ни о чем подобном не думал. Но вот сказал Иван Захарович — и тут же он понял, что эти мысли у него самого были, но были в глубине.
— Что ж, — сказал Иван Захарович. — Прыгай.
Петр сделал шаг вперед.
Дунул вдруг ветер; вороны, каркая, поднялись с креста колокольни.
И утих тут же ветер, вновь опустились вороны на крест.
Странными глазами смотрел Петр на то, как они летают, как движутся их крылья.
Он занес ногу на перила.
А вдруг разобьюсь? — мурашками продрала по коже мысль.
А вдруг полечу? — ознобила мысль еще более страшная.
— Нет, — сказал он.
— Боишься? — спросил Иван Захарович.
Петр презрительно промолчал.
— Если я и в самом деле Иисус, — раздумчиво сказал он, — что, конечно, чепуха, то пусть я это по-другому узнаю. Сам. Изнутри своей души. Понял? Без всяких полетов!
— Ты выдержал, Господи, — прошептал Иван Захарович.
— Чего? — не расслышал Петр. Но не стал переспрашивать, предложил: — Раз уж мы на верхотуре, давай, как там сказано, показывай мне все царства мира и обещай все это дать.
— Да ты и сам все видишь, — сказал Иван Захарович.
Петр посмотрел в ночь.
Мутно, бесформенно, редкими огнями раскинулся вокруг Полынск. А далее, если в одну сторону — ничего не видать, заслоняют гора Тожа и Лысая гора, только густое звездное небо над ними. В другую же сторону, в степь, видно лучше, но тоже не беспредельно, все теряется в темноте.
— Представь, — сказал Иван Захарович, — что люди поверят в тебя. Объявят величайшим человеком. Тебе будут доступны все земли, золото, власть. Красивейшие женщины, лучшие яства и вина будут в твоем распоряжении…