— Не смотри вниз, — это был Джулиан, приближавшийся по тропе. Кристина, в изумлении смотревшая по сторонам, немного отстала от них. — Смотри прямо вперед на горизонт, иди к нему.
Она вздернула подбородок. Она могла видеть Джулса рядом, чувствовать живое тепло, идущее от его кожи, которое, казалось, колебало ее длинные волосы. — Я в порядке.
— Ты — нет, — категорично сказал он. — Я знаю, что ты чувствуешь к океану.
Теперь они были очень далеко от берега — он превратился в светящуюся линию вдалеке, скоростное шоссе — в ленту двигающихся огней, дома и рестораны вдоль линии побережья — в мерцающие огоньки.
— Ну, ведь выяснилось, что мои родители не умерли в океане. — Она сдержала сбившееся дыхание. — Они не утонули.
— Это знание не сотрет из памяти годы кошмарных снов. — Джулиан быстро взглянул на нее. Ветер раздувал мягкие завитки его волос вокруг скул. Она вспомнила, каково это, погружать пальцы в эти волосы, как прикосновения к нему возвращали ее не только к миру, но и к самой себе.
— Ненавижу чувствовать себя так, — сказала Эмма, и на мгновение даже сама не была уверена, о чем говорила. — Ненавижу быть напуганной. Это заставляет меня чувствовать себя слабой.
— Эмма, мы все чего-нибудь боимся. — Джулиан немного приблизился к ней; она почувствовала, как их плечи соприкоснулись.
— Мы боимся потерять то, что ценим. Мы боимся потерять близких людей, потому что любим их. Мы боимся умереть, потому что ценим жизнь. Если ты перестанешь бояться, ты перестанешь и чувствовать и тогда ты перестанешь жить.
— Джулс… — она начала поворачиваться к нему, пораженная глубиной его голоса, но замолчала, когда услышала, как ускорились шаги Кристины, и затем ее голос, зовущий кого-то:
— Марк!
Эмма сразу же увидела Марка. На блестящем пути мелькала его тень, и лунный свет искрился в бледных волосах. Он, казалось, до сих пор не заметил их. Эмма бежала, а Кристина и Джулс следовали за ней.
Путь до пляжа был такой же, как и здесь: ухабистый и извилистый, но несмотря на это она любила бегать на пляже, где мягкий песок был так податлив под ногами. Теперь она отчётливо могла видеть Марка: он остановился и обернулся, выглядя удивленным.
Его снаряжение пропало. На нем была одежда, похожая на ту, в которой он пришел в Институт, хотя эта была чистой и целой: льняной и мягкой, также на нем была дубленая шкура, высокие шнурованные ботинки и сумка через плечо. Когда Эмма начала подходить ближе к нему, то увидела, как звезды отражаются в его огромных глазах. Марк бросил сумку у своих ног с укоризной глядя на трех преследователей.