- Так вот ты как моими делами занимаешься! - Она с кулаками накинулась на розыскника. - Водку хлещешь с этими мерзавцами! Свою честь в этом гадюшнике пропиваешь!..
- Потише, дамочка, уймите свой пыл. Здесь не место для объяснений. Гущин схватил ее за руку. - Вы, по-видимому, обознались.
- Ах ты лгун! А в милиции что говорил? Отвечай, за сколько продался? А еще уголовный розыск! Все вы там заодно! - кричала Шатулина.
- Некогда мне, тороплюсь я, - отбивался милиционер.
- Нет, ты подожди, ты ответь, кто это тебе дал такое право - водку пить? Небось, на мои деньги?..
Гущин понял, что пора исчезать. Он выждал момент и бросился к двери.
На какое-то время стало тихо: слышно было только легкую дробь каблуков по лестнице, ведущей вниз, да пронзительное жужжание большой мухи, бьющейся в стекло.
- Это что же получается? - Иван медленно встал, злобно глядя на Губошлепа. - Менту нас хотел продать, который профессором прикинулся?
Его приятель подтянул галифе и вплотную подошел к Константинову.
- Отойдите, дамочка, в сторонку, сейчас мы этого гада бить будем.
- Бросьте вы, ребята! Чего уж... - испуганно бормотал Губошлеп, вместе со стулом отъезжая в самый угол.
Кусок мокрого хлеба, резко брошенный Иваном, угодил ему в переносицу. И тут же сильным ударом гитарист был брошен на пол.
- А-а-а!.. - истошно закричала Шатулина, ничего не понимая. Из-за стойки тигрицей выскочила Галина. Супруг ее исподлобья смотрел на нападавших, защищая голову руками. Из носа у него текла кровь, на глазах блестели слезы.
На столе Себекина беспрерывно трещал телефон. Два раза звонил секретарь Нижегородского комитета РКП(б) Максим Максимович Ульянов. Начальник милиции Нижегородской губернии Василий Иванович Тройченко велел каждые полчаса докладывать лично ему о том, как идут поиски похищенного, с интервалом в пять - десять минут справлялся об этом же Малышев.
Разосланные во все концы города агенты уголовного розыска зорко оглядывали каждого, особенное внимание обращая на желтые и коричневые саквояжи и чемоданы. При подозрении их содержимое осматривалось, а наиболее рьяные владельцы доставлялись в комендатуру. Вскоре здесь скопилось уже много людей. Задержанные возмущались. На все их претензии Ромашин, который к этому времени заступил на дежурство по отделению, отвечал рассудительным тоном, призывая к порядку:
- Граждане, прошу соблюдать спокойствие. Потому как вы есть жертвы капиталистической отрыжки в лице мелких жуликов, которые нас позорят, обратно же, перед капиталистами...
Спустившись вниз, Себекин быстро оглядел публику и коротко приказал: