Сквозь заградительный занавес пробились Гряднов и Виталий. И тут же заметили убитого.
- Кто его? - спросил инспектор у Себекина.
- Не знаю. Понимаешь, он в самый последний момент, очнувшись, про госторг говорил, какого-то Сухова.
- Вот как? Опять твой дядюшка, Виталик. Значит, все это его рук дело. У павильона госторга нужно немедленно поставить засаду. Он, наверное, там. Пошли.
Но Сухов был рядом, в толпе зевак, сбежавшихся на пожар, натиск которых с трудом сдерживали рабочие. Он считал, что в гриме его не узнают, и сквозь шум старался разобрать, о чем говорят люди, склонившиеся над милиционером, которого к тому времени вынесли из здания театра. Он узнал Виталия. Неожиданно они встретились взглядами. Виталий стал пристально всматриваться в лицо Сухова, но тот успел спрятаться за соседа и поспешил выбраться из толпы. Зло усмехнувшись, Сухов подождал, пока не ушли сотрудники милиции с "племянником". Чуть в стороне, прислонившись к столбу, в окружении артистов стоял Кустовский. Он тихо плакал. Евгений Николаевич пожал ему руку.
- Уйдите, Сухов! - вдруг взорвался режиссер. - Вы не человек. Какая же вы мразь! Прочь отсюда, жалкое ничтожество! Это ты спалил наш театр!
Из темноты выскочил Павел. Не видя Сухова, он подошел к старику.
- Что с вами? Успокойтесь, пойдемте скорее отсюда!
- Паша! Милый! Это конец!
- Да нет же, нет! Бежим на пристань. Мы успеем. Смотрите, что у меня есть. Вот они, подсвечники. Ваш приятель оставил их в театре. - Парень развернул красную тряпку. - С этим мы нигде не пропадем. Вставайте, Семен Глебович! Надо бежать.
Сухов, сделав два шага, очутился возле Павла.
- Женя, не трогай мальчика! - закричал Кустовский и схватил его за руку. - Не убивай, прошу тебя!
- Пошел вон, скотина!
Сухов, выхватив финку, хотел оторвать от себя режиссера, но в этот момент Павел сильно ударил Евгения Николаевича подсвечником по голове. Удар обрушивался за ударом, пока подоспевшие милиционеры, среди которых были и Гущин с Себекиным, не оттащили его.
Константинов, обнимая жену, говорил ей заплетающимся языком:
- Что бы я делал без тебя? Сокровище ты мое драгоценное.
Они сидели за столиком трактира возле окна, из которого была видна ювелирная лавка.
- Оставь меня. Опять напился, смотреть противно. Еле сидишь. Вставай, вроде бы уже пора...
- Успеем, дорогая, сделать то, что нам поручено этим мерзким человеком, а именно - запалить мастерскую...
- Ты чего кричишь?
- Я говорю, - икая, ответил Губошлеп. - А у нас в стране говорить никому не возбраняется. Да-да, смею вас заверить...