Подбежав к распятым, они сбавили темп, и у Катона отхлынула кровь от лица. Он остановился, в ужасе глядя на распухшие изувеченные тела.
– Кто они? Рабы?
– Надзиратели или воины гарнизона, скорее всего, – ответил Макрон. – Бедняги.
Услышав хруст камней под подошвами, единственный выживший открыл глаза и уставился на них. Его губы шевелились, он пытался что-то сказать, но смог издать лишь хриплый стон.
– Мы должны помочь ему, – сказал Цимбер, нерешительно двинувшись к распятому.
– Нет, – отрезал Катон. – Нет времени. Идем дальше.
– Командир, – возразил Метелл. – Мы должны…
Катон развернулся и гневно глянул на него.
– Он уже мертвец. Спасать его поздно. Закрой рот и выполняй приказ.
– Погоди, – сказал Макрон. – Кое-что мы можем для него сделать.
Подойдя к кресту, он поднял копье. Приложил острие к телу распятого, под ребра, и поглядел тому в глаза. Тот стиснул зубы и кивнул. Не раздумывая, Макрон с силой ткнул копьем, так, чтобы острие дошло до сердца. Распятый откинул голову, его рот открылся в беззвучном крике, его тело одеревенело, потом несколько раз дернулось, прибитое к кресту сквозь запястья и лодыжки, а затем он повис, обмякнув, как кусок мяса в мясницкой лавке. Макрон выдернул копье, отходя в сторону, чтобы не попасть под струю крови.
– Хорошо, – мрачно сказал Катон. – Представление окончено. Идем. Цимбер. Вперед!
Они спешно пошли дальше, подымаясь в гору. Над их головами пронзительно и хрипло кричали птицы, кружась в горячем воздухе. В сотне шагов впереди дорога разворачивалась и уходила еще круче вверх, ведя к лагерю. Римляне бежали в тени склона, тяжело дыша. У поворота Катон ощутил мерзкий обволакивающий запах, кисловатый, сразу поняв, что это. Запах разлагающихся тел.
– Чтоб меня, – буркнул Макрон, с отвращением морща нос. – Я уж думал, хуже не будет.
Цимбер прижал ладонь к лицу, прикрывая рот и тоже морща нос. Добежав до поворота, они увидели источник запаха. В земле была вырыта глубокая яма, почти доверху заполненная лежащими друг на друге трупами. Большинство трупов были обнаженными, на других были какие-то тряпки. Те, что пролежали дольше, покрылись пятнами и распухли. В некоторых трупах зияли дыры, там, где птицы и звери рвали их, чтобы добраться до внутренних органов. Те, которых бросили в яму недавно, лежали сверху, у них были раны от оружия. Катон с отвращением понял, что среди них много женщин и детей. Несомненно, это обитатели поселения и родные тех, кто работал в лагере. Их привели, убили и бросили в яму к телам рабов, чьим трудом они когда-то жили. Кровавый непрестанный круговорот мести.