Обе группы успешно стартуют, после чего собрав строй, я веду своих направо, а Ашли соответственно налево, такие клещи. Высоту мы не набираем, атаки с пикирования всеми признаны слишком опасными. Так что будем щипать монстров, летая вокруг. Их осталось двенадцать, видимо управляемых сердечников изготовили только на четыре залпа. И противник это понял, поскольку не суетится, а сбросил скорость и методично ведет сосредоточенный огонь. Согласно нашей тактике, идеальная цель орудия, но до них не так просто добраться сбоку. Точнее скорее всего, сердечник просто не сможет нанести серьезный урон, даже если и пробьет все преграды на пути. Вот если бы спикировать, но от этой мысли отвращают уже хорошо видимые, тонкие стволы автоматов на месте турелей. При попытке пикирования нас встретит сосредоточенный огонь с обоих бортов и самолет гарантированно собьют. При том не факт, что он успеет попасть и причинить урон.
Но ведь есть еще одна очевидная цель, о серьезной защите которой наши друзья из Реманлии к счастью не подумали. Это винты, огромные конструкции на корме, и наших сердечников для них должно быть более чем достаточно.
— Это Красный один! Атакуем винты, ближе полутора километров не подходим, маневрируем по высоте и скорости.
Теперь второй группе.
— Синий один?
— Подтверждаю! Всем синим выполнять за мной! Не старайтесь обязательно попасть, нас много и у нас много заходов!
Это уточнение Ашли сделала очень правильно, поскольку проверять меткость стрелков противника совсем не обязательно. Я начинаю стрелять примерно с трех километров и маневрируя сближаюсь с первой жертвой, одновременно смещаясь к центру стоя.
Примерно на двух километрах от цели, когда я добиваюсь пары попаданий, оживают кормовые турели и сразу же становится очень неприятно. Во первых у них явно есть какая то корректировка, то ли централизованная, то ли местная, в самом прицеле. Поскольку не смотря на скорость и маневры моей машины, сердечники пролетают рядом. Кроме того, скорострельность у них весьма впечатляющая, наверное под шестьдесят выстрелов в минуту. Если бы мы полезли с борта, где таких стволов полтора десятка, а не четыре, как на корме, уже бы были потери.
— Это Красный один! Ближе двух километров не подходим. Синий один?
— Ах ты! Подтверждаю синим.
Что то у нее случилось, но к счастью ничего фатального, она просто разозлена.
Наша группа заканчивает отрабатывать первую жертву, а я, с первыми номерами, уже заходим на вторую. Пока к счастью потерь нет, хотя несколько попаданий штурмовики заполучили. Тут еще сказывается маленький калибр вражеских зениток. Это заметно удешевляет сердечники и увеличивает темп стрельбы, но при нашем бронировании, есть хороший шанс рикошета. Снова стрельба с трех километров, впрочем тут зенитчики более нервные, поскольку начинают отвечать сразу. К счастью наведение у них не идеальное, так что пока это просто напрасная трата снарядов. А мои мишени гораздо крупнее и попасть в них, на медленно идущем дирижабле значительно проще. На этот раз, моя группа несет первые потери, красный пятнадцать, Ресел Каунтфок, из числа новичков, получает сердечник точно в колпак. Ни поле щита, ни руны стекла, ни личный амулет, не выдерживают. Машина повинуясь последнему усилию пилота, набирает покачиваясь высоту и проходит сверху и чуть сбоку над дирижаблем.