Кристина, вытягиваясь струной, приложила правую ладонь к нижнему краю головного убора, напоминавшего ей берет.
— Здравие желаю, товарищ адмирал! — рявкнула она, чувствуя, что сейчас завалится на бок.
Корсан в некоторой растерянности поглядел на девушку и медленно повторил за нею, прикладывая ладонь ребром к своей фуражке. Так они и стояли, она не смела пошевелиться, помня, как отец говорил — мол, нельзя, пока старший по званию команду «вольно» не подаст. Только вот дошло до нее, что перед нею инопланетянин и бедняга видать даже не подозревал, с кем связался…
От неловкости Кристина вспыхнула, теперь опуская руку и ожидая услышать от адмирала причины ее вызова на мостик.
Корсан убрал от греха подальше руки за спину, прохаживаясь перед девушкой и продолжая внимательно ее рассматривать.
— Вы очень напуганы, Келль, — констатировал он очевидный факт.
— Точно… — выдохнула Кристина, сжимая кулаки в попытке унять дрожь.
Честность ему пришлась по нраву, и черные глаза поглядели на нее уже мягче.
— Здесь, на корабле вам не стоит опасаться за свою жизнь.
— Спасибо… спасибо за помощь, товарищ адмирал. Мне так неловко, что свалилась вам на голову и от меня столько проблем! — она снова вздохнула, сдувая белую прядь, выбившуюся из-под берета и упавшую на глаза.
— Пока вы не создали ни одной проблемы, — не согласился с ней соларианец, — скорее проблемы у вас. Скажите, почему вы, обращаясь ко мне, постоянно добавляете «товарищ»?
— «Товарищ» является уставным обращением… — пробормотала невнятно Кристина, прикусывая губу и шатаясь как былинка.
Ансорхедское вино действовало на нее с таким опозданием, что она понимала — скоро станет невменяема. Кажется, это чувствовал и соларианец, с недоверчивостью поглядывая на своего нового горе — солдата. Пожалуй, он поторопился с допросом…
— Откуда вы прибыли, Кристина Келль? Хотел бы я услышать ваше настоящее имя, а не это чудесное прозвище, которое было так щедро подарено вам одним из моих капитанов, — он остановился перед девушкой, ожидая ответа.
Черт… как же ее звали-то?? Кристина попыталась сосредоточиться, но голову окутывал липкий противный туман.
— Мне стыдно… — сокрушенно покачала она белоснежной головой, — ни черта не соображаю! Я не знаю где мой дом… вы мне верите?
Девушка глядела на Корсана большими глазами, и в них он не увидел обмана. Но что-то уж слишком знакомое было в этой манере подбирать слова, чтоб не давать прямого ответа… И когда эта женщина успела перенять отвратительную привычку капитана?! Говорить с нею сейчас было делом бесполезным. Ей скорее от отравления лечиться нужно. Протрезвеет и тогда можно что-то предпринять. Но он не сдержался, обращаясь к ней напоследок: