Сейчас население было незначительным. Жизнь поддерживалась в нескольких городах, разбросанных по всей планете и насчитывалось их, по словам пирата не более десятка. Они спускались к столице — Даланей, исполинский город будто вырастал из высоких гор, с другой стороны окруженный густыми лесами. Деревья мягко колыхались под порывами ветра. Листва на них блестела, отливая серебром. Находилась Даланей в южном полушарии, где располагался и оставшийся административный центр. Звездолет не стал опускаться в порту, выискивая площадку поблизости, на каменных платформах.
Кристина вздохнула, глядя на очередной чужой мир.
— Наверное, и моя нин… заблудилась…
Она так ушла в собственные мысли, что даже не почувствовала, как по горячей от волнения щеке покатилась слеза. С ее нервами что-то было не так. Порой ей казалось, что она способна была испытывать лишь злость, порождающую желание убить кого-нибудь и тоску, заставляющую реветь без видимой причины. Хотя было еще одно чувство. Почему-то сейчас оно ощущалось особенно остро. Пожалуй, стоило признаться себе в нем. Это самое чувство заставляло стучать в висках и разгораться непривычным теплом где-то в груди. Заставляло желать большего, каждый раз, когда один турианец оказывался слишком близко с ней. А когда был далеко, вызывал едва выносимую тоску. Это чувство пугало и тревожило. В той, другой жизни, она была влюблена, как ей тогда казалось, трепетно хранила несколько нечетких, сделанных тайно фоток на телефоне и готова была пищать от радости, когда смазливый сокурсник Сашка накидывал на ее плечи свою куртку.
Тогда ей казалось, что эти чувства были так сильны и так глубоки. Холеный, с открытой улыбкой, он казался тем самым «принцем», о котором можно было шептаться с подружками, сидя на заднем ряду аудитории в универе. Сейчас, сжимая край иллюминатора, она понимала, что была так наивна, даже не подозревая, что может быть иначе. Этот мир напомнил ей Шейна — покрытый шрамами, терпящий боль, но стойкий и упрямый.
Она зажмурилась, ощущая, как вымокли ресницы. Ведь там, сидя у костра, глядя на Сашку, она считала, что наибольшим подвигом будет признание ему, и мечтала сбежать от ворчавшего брата, убеждавшего ее, что «этот маменькин сынок не достоин его сестры». Кристина нервно усмехнулась, нужно было затеряться среди звезд, чтоб понять, как он был прав.
— Я тебя найду Далак, даже не думай встрять во что-то без меня, — губы еле слушались.
Думая о пропавшем капитане, она знала, что сейчас способна была убить, если понадобиться, а если нужно и умереть. И это казалось таким естественным. Он был прав — Кристины больше нет, есть Крис.