— Если получу золотой жезл — женюсь, — щуря глаза от наслаждения, заявил однажды демон массажистке, усиленно натирающей его хвост.
Сердце мое пустилось вскачь. Я решила, что Варгиил говорит обо мне, поэтому захотела всякими правдами и неправдами помочь ему выиграть. Я втихаря выяснила, кому из членов жюри принадлежит эталон ладони, и через неделю демон с седыми волосами в совершенстве освоил все сто поз «Камасутры», а его когти стали короче на полтора сантиметра. Мало того, я решила сделать Варгиилу сюрприз, до которого никто из конкурсантов не додумался. «Длинный и красивый» стало бы новым девизом конкурса.
«Пусть все видят, как я его люблю», — думала я, подкрадываясь к спящему рогатику в ночь накануне решающего дня. Сняв с кончика хвоста колпак с мазями, я осторожно расчесала волосы и постригла их в форме сердечка. Теперь-то я знаю, какую совершила глупость. Оказалось, что в длину хвоста входит и мохнатая часть, и Варгиил, несмотря на подпиленные когти эталона, вновь получил серебряную «Демонову длань».
Он не убил меня, как я того ждала, спрятавшись под кроватью.
Он устало сел и произнес: «Мы едем на твою Заставу».
— Это еще почему?! — храбро выкрикнула я из своего укрытия.
— Только там меня и тебя, как попаданку с Пскопской стороны, и поженят. Ведь об этом ты так сильно мечтала?
— Остальное ты уже знаешь, — Окси склонилась над Макаром и, жалея накрашенный ногти, начала ножницами срезать узлы на простыне. — Ты прости, что я так долго тянула. Мне нужно было выговориться. Лишь ты сможешь понять мои чувства, особенно сейчас, когда потаскушка, в которую ты влюблен, выходит замуж за другого.
— Я понимаю. — Макар поднялся и потянулся. От долгого лежания тело затекло. Его задели неприятные слова о Наде, но спорить с Окси — бесполезное занятие.
— Ты куда? — Блондинка сдвинула брови, видя, как студент двинулся к двери.
— Я в душевую, — обернулся он. — Не волнуйся, если застряну надолго. Постою под водой, остыну. Да и живот что-то побаливает.
— Бывает. У меня тоже от волнения частенько схватывает. Ты зови, если спинку надо потереть.
— Договорились.
Макар включил воду и задернул занавеску.
— Ой, полотенце забыл.
Окси стояла у окна и задумчиво смотрела на собаку, бегающую по палисаднику.
— Как ее зовут?
— Грушевич.
— А у меня из окна видна стена кирпичного завода. И иногда мимо нее проходит Василий. Он стягивает майку и вытирает лицо. Его спина блестит от пота. Я его зову, а он не слышит.
Макар вместе с полотенцем достал шапку-невидимку и, делая вид, что направляется в душевую, выскользнул за дверь, в надежде, что Окси не скоро заглянет за занавеску.