Уже потом я установлю памятник и обложу все вокруг мраморной плиткой. Потом. А сейчас я сижу на куче травы и курю. Грязные руки болят и немного подергиваются от усталости. Делаю большую затяжку и понимаю, что с каждой минутой во мне умирает человек, а взамен внутри образуется что-то страшное. Я не боюсь смерти, не боюсь боли и уже не боюсь людей. Моя смерть уже наступила – в тот момент, когда мне на встречу выскочил белый внедорожник. Теперь мне не страшно, мне больше нечего терять. Теперь, в эту самую секунду, когда я, сидя на сорванной с могилы траве, курю и смотрю на покосившийся деревянный крест, во мне рождается зверь, который со временем сожрет меня. Таким, каким я был прежде, я ему не нужен. Ему нужно чудовище, чтобы держать его на тугом ошейнике и спускать с цепи в подходящий момент. С особой жестокостью. Без сострадания и раскаяния.
Глава XX
Женщины пьют льстивую ложь одним глотком,
а горькую правду каплями.
Д. Дидро
8 апреля 2015 года. Четыре дня до Пасхи. 21 час 33 минуты.
Из симпатичной и привлекательной, смеющейся и жизнелюбивой девушки за десять лет супружеской жизни Юля уже к сорока годам превратилась в невзрачную, редко улыбающуюся старуху. Словно она не жила на воле, а отбывала срок в колонии строгого режима без права на амнистию. Вымыв посуду и уложив детей спать, она села у телевизора на кухне, предварительно проглотив горсть лекарств. Бездумно щелкая каналы, она искала там хотя бы что-то интересное для себя, но голова ее была занята повседневными заботами. Старшего утром собрать в школу и заставить еще раз повторить стих, который он так плохо выучил. У младшей через час проверить температуру, чтобы убедиться, что действуют лекарства, которые выписал участковый врач. Она медленно прикрыла глаза и невольно всхлипнула, смахнула рукой со щеки слезу. При живом муже она осталась вдовой и не понимала, в чем она виновата и почему это произошло. Палец снова надавил на кнопку пульта, добавив очередному сериалу о любви громкости. Любую из мыльных опер можно смотреть с произвольно выбранной серии: сюжет всегда будет ясен. Со времен «Рабыни Изауры» в этом жанре не придумали ничего нового. Бессмысленное уничтожение надоедливого времени в одинокой квартире. Юля тяжело вздохнула, в голову полезли воспоминания из прошлого – из какого-то другого, кажется, вовсе и не ее прошлого. Она и подумать не могла, что с ней случится подобное. Даже шутила по этому поводу с подругами, точнее сказать, с единственной лучшей подругой, которая теперь куда-то пропала. Она вспоминала о том, как познакомилась с мужем, о том, как начинался их сказочный роман.