– Это мать того пропавшего парня, который почему-то у тебя в мертвяках числится. Нормальная баба.
Пименов перевел свой мертвый взор на Сергея и снова без каких-либо эмоций посмотрел на часы. Сергей спинным мозгом почувствовал, что нужны объяснения.
– Это... Я просто взялся вести это дело... Понимаешь? Ну, вот она и ходит, интересуется.
– Я в курсе. Я читал досье по нему. Если честно, мне это без разницы, так что можешь не оправдываться. Я тут совершенно по другой причине. И эта причина – Санитар. Другие дела меня вообще не интересуют. А уж тем более твои. Так что можешь не говорить больше об этом.
Сергей заметил, как дернулись желваки на каменном лице Станислава, после чего он как-то странно улыбнулся. Шрам на его голове стал от этого еще более заметным, хотя поначалу Сергей вообще не придал ему значения.
– Ты воевал?
Глаза собеседника загорелись: в них затеплилась жизнь, будто бы в его организм подкинули новых поленьев, и огонь жадно стал их пожирать.
– Почему ты спросил?
– Шрам. Откуда он у тебя?
Станислав взглянул на свою руку.
– Нет, на войне я не был. Этот подарок мне оставил парень, которого мы недавно задержали. Подонок убивал людей в лесополосе. Когда мы его брали, он кинулся на меня с ножом. Я чудом успел схватить лезвие, иначе оно бы вошло мне прямо в сердце. Руку рассек до кости.
Сергей проследил за его взглядом и увидел еще один шрам, красовавшийся на правой ладони Пименова. И хотя он имел в виду вовсе не его, продолжать расспросы не стал. Они прошли в кабинет, где их ждал Александр.
– Ну, так что у вас? – Станислав приступил сразу к делу.
– А у тебя? – потирая нос, с ехидной улыбкой вопросом ответил Сергей.
– Что, монетку будем бросать? Я, чур, на решку ставлю, – доставая из кармана пять рублей, оживился Сашок.
– Убери. Могу и я начать, – Пименов достал из папки блокнот. – Короче так. Денисов Павел Алексеевич. Закончил медицинский в Воронеже, потом работал в Москве. Переехал сюда после того, как умер отец. Имеет два высших образования. Разведен, есть дочь. Она, кстати, наблюдалась одно время в психиатрической клинике из-за жуткого стресса. Попала туда с манией преследования. Несла всякую несуразицу, когда ее поместили в желтый дом. Короче, девочка – та еще штучка. Стояла даже на учете в детской комнате. Бывшая жена – преподаватель, милая женщина, правильная до неприличия. Вот, в общем-то, и все. Этот доктор чист как младенец. Если он помочится на лицо слепого, тот прозреет, так как все вокруг утверждают, что он просто святой. У парня благодарностей и всяких наград больше, чем, наверное, у Брежнева. Коллеги от него просто в восторге, пациенты при виде его в ладоши хлопают. С ним все чисто.