Укутавшись в теплое покрывало, Арис перенесла свечу в комнату и поставила ее на алтарь. Она стала дышать, как учила Хортица, чувствуя, как расширяется ее сознание, как она соединяется с чем-то большим в пространстве, как проясняется ее затуманенное болью сознание и все уже кажется не таким безнадежным, как ее ум перестает рисовать убивающие ее картины будущего.
Руки уже сами потянулись к воску, чтобы вылепить два сердца и написать на каждом имя. Взяв в ладони свое восковое сердечко, Арис тихо прошептала: «Что я чувствую на самом деле к Мадруку?» — и физически ощутила, как сердце в ладонях стало горячим и тихо запульсировало, а сердце самой Арис забилось быстрее, купаясь в горячем гейзере любви, радости и ликования, забившем в ее груди.
— Я люблю тебя! Как же сильно я люблю тебя! — Арис казалось, что Мадрук слышит ее голос, летящий сквозь время и пространство, сквозь завесу ночи, к нему. — Пусть будет так, как будет.
С трепетом взяв восковое сердце с именем Мадрука, Арис задала вопрос: «Что чувствует сердце Мадрука?» — и ощутила, как кусочек воска в ее руках завибрировал.
Правитель
Мадрук чувствовал, что что-то происходит, словно мир вокруг него стал стремительно темнеть и сереть, но внутри сердце радостно билось. Решение остаться с Тайрой далось ему нелегко. Но он так хотел быть с сыном, наблюдать каждый день, как тот растет, радоваться его первым шагам, смешным звукам, улыбке! Любовь к малышу заполнила его целиком, занимая все мысли и все время. Словно вся нерастраченная нежность стремилась вырваться наружу. Мадрук видел в сыне великого правителя, способного изменить мир, и хотел сделать все возможное, чтобы его желание стало реальностью, и если ради этого нужно было отказаться от Арис, он был готов отказаться от нее. Он знал, что если он продолжит видеться с Арис, то Тайра будет страдать, что она ему говорила и показывала бесчисленное количество раз. А страдания Тайры действовали на малыша, и стоило ей начать плакать, как он тоже начинал хандрить и болеть.
«Ты видишь, что происходит, твой сын страдает! — кричала Тайра, обвиняя его. — Если ты хочешь видеть его здоровым и счастливым, даже не смей видеться с Арис, даже не смей упоминать ее имя!» — бросала она, замечая, что он смотрит на сынишку.
«Ты сейчас все разрушишь, и ради чего? — вкрадчиво шептала она по ночам. — Ради иллюзорности любви, ради чего-то, что тебе привиделось в пещере? Что такое любовь — мимолетное чувство, которое скоро пройдет, а так ты будешь страдать всю оставшуюся жизнь, что лишил ребенка отца. Если в твоем сердце любовь, то направь ее на сына, на меня, и тогда все будут счастливы!»